Король игры
Шрифт:
— Не хотела дочка, прости. — мама протянула ко мне руку, наши пальцы переплелись.
— Ты не нервничала?
— Нервничала, — встрял Ваня. — Маму с работы попросили уволиться, нашли на ее место молодую сотрудницу.
— Вероника Игоревна, было бы, по какому поводу переживать, — улыбнулся маме Артур. — Я вас найму на любую должность, какую вы выберете.
— А если твое кресло захочу занять? — принялась шутить родительница.
— Подвинусь, вы только не болейте. — моя мама не могла заменить Артуру родную семью, но он тянулся к ней. Мне было приятно за ними наблюдать.
Было еще не поздно, когда мы вышли из больницы и направились к машине. После разговора с врачом, я немного успокоилась. Маму обещали подлечить и до Нового года выписать.
— Вань, давай к нам? — предложил Артур.
— Я не против. Дома одному будет скучно. — брат не стал отказываться.
— Тогда отложим покупки на другой день и пойдем где-нибудь поужинаем?
— Я согласен, — крикнул Лева, бегая волчком вокруг нас. — Мне большое пирожное.
— Только после того, как ты съешь что-нибудь полезное, — улыбнулся отец сыну. Пиликнула сигналка автомобиля. Смеясь и шутя, мы подошли к дверям. С деревьев падали редкие снежинки. Желтые вечерние фонари бросали тени на белый снег. Я потянулась к ручке двери. На миг картина замерла…
Хлопок…
Обжигающая боль в груди…
Крики…
Как же холодно…
Глава 43
Артур
Выстрел…
Не понял, откуда произошел хлопок. Перелетел через машину, чтобы накрыть своим телом самих дорогих и любимых мне людей. Поздно…
Самое страшное, когда ты бессилен что-то изменить. Дикий крик разнесся по округе, когда я увидел кровь на груди любимой женщины. Я упал в снег, поднял Милену и побежал с ней к белому зданию. Там находились врачи, и только они могли сейчас спасти наши жизни. Без нее я не хочу жить. На ходу приказал Ване хватать Леву следовать за мной.
Мне казалось, что врачи действуют слишком медленно. Я кричал, умолял их спасти мою женщину. В операционную меня не пустили. Нам оставалось только ждать. Мои руки были испачканы кровью Милены, я смотрел на них и понимал, как виноват перед ней. Не смог уберечь! Грудь разрывало от боли. Я метался по коридору, словно раненый зверь. Перед глазами стояло ее бледное неподвижное лицо. Молился. Взывал к богу. Умолял.
Сыну было страшно, он плакал и не понимал, что происходит. Мы сидели у дверей операционного блока. Ванька украдкой утирал слезы. Я пересадил Леву к себе на колени и обнял. Веронике Игоревне мы пока ничего не сказали.
— Мама не умрет? — наивно по-детски, но с такой надеждой сын смотрел на меня. Я не мог его подвести. А разве можно дать обещание, которое неизвестно сможешь ты выполнить или нет?
— Не умрет, Лева. Мама знает, как мы ее любим, она не оставит нас. — мне самому хотелось в это верить.
Время будто остановилось.
Тусклый свет в коридоре…
Люди в белых халатах снующие туда-сюда…
Хлопки
Грохот каталок.
И на каждый шум ты поднимаешь взгляд к двери операционного блока с надеждой, что сейчас выйдет врач и сообщит, что с Миленой все будет хорошо.
Долго…
Как же долго. Ты понимаешь, что за жизнь твоей женщины сейчас борется бригада специалистов, а ты ничего не можешь сделать. Только ждать.
Кто-то уже вызвал полицию. Говорить сейчас мне с ними не хотелось, но я должен был найти того, кто это сделал. Рассказал все, что видел, но этого было очень мало. Дознаватели ушли опрашивать других свидетелей. Я поймал себя на мысли, что хочу быть в курсе всех деталей расследования. Если Петрович не станет делиться со мной информацией, позвоню Старкову.
Не сомневался, что за покушением стоит кто-то из двух наших врагов — либо мой отец, либо Шалецкий. Я обязательно выясню кто, но мне нужен был и исполнитель заказа! Я его лично задушу! Он посмел поднять пушку на женщину и нажать на курок!
Сын уснул у меня на коленях. Сон его был беспокойным, Лева постоянно вздрагивал и стонал. Приходилось его гладить, успокаивать. Дверь открылась. То, что на руках был сын, помешало мне рвануть к уставшему врачу. Стянув с себя стерильную шапочку, доктор протер лицо. Я уже стоял с ним рядом. Секунды казались вечностью. Мое сердце пропускало удары, а он продолжал молчать.
— Состояние тяжелое, — сочувствующе произнес хирург. — Пуля задела легкое, застряло в нескольких миллиметрах от сердца. Во время операции произошла остановка дыхания. Ничего обещать не могу. Сделали все, что могли. Остается ждать. Если верите в бога, молитесь. — я не знал что такое страх до сегодняшнего дня. А теперь он сковал все мои нервные окончания.
Только ни Милена!!!
Я поселился в больнице. Леву и Ваню охрана отвезла домой. Брат Милены обещал присмотреть за племянником. Я не мог оставить свою девочку тут одну. Среди чужих людей и белых стен. И пусть меня к ней не пускали, я должен был находиться рядом. Ночь прошла спокойно. Я радовался даже таким мелочам, хотя понимал, что это только начало.
Рано утром дежуривший в реанимации врач позволил мне ее увидеть.
— Только на минутку, — предупредил он и выдал мне стерильный комплект одежды: бахилы, маска, халат, шапочка. — Иногда нашим пациентам помогает присутствие родных. Вы не молчите, говорите с ней.
— Привет, родная. — присел я возле кровати и положил руку поверх ее холодной ладони.
Кругом аппараты, провода, капельница… Как же тяжело было сдержаться и не завыть в голос. Такая маленькая, нежная, хрупкая…
За что?!
— Мы с Левой очень по тебе скучаем, — взял себя в руки и заговорил. Старался, чтобы голос звучал ровно и спокойно. Я обещал сыну, что ты скоро к нам вернешься. Милена, только не подведи меня, любимая. В глазах нашего сына, я навсегда останусь обманщиком, если ты сейчас сдашься. Милена, нам без тебя очень плохо. Возвращайся к нам, пожалуйста.
— Вам пора, — заглянул к нам врач. Глаза щепало от непролитых слез. Я потер их пальцами, отпустил ладонь Милены, которая успела согреться в моей руке.