Король зимы
Шрифт:
— Ты тоже будешь сражаться?
— Это теперь моя работа, Гудован.
— Ты мог бы стать хорошим писцом, — печально проговорил он, — а это чтимая и полезная профессия, хотя лордами эти люди не становятся.
Я думал, что он не знает о моем вновь приобретенном титуле, и внезапно мне стало ужасно стыдно, что я так этим гордился. Гудован ощупью нашел рог и еще раз отхлебнул меду.
— Если увидишь Мерлина, — сказал он, — передай ему, чтобы возвращался. Тор мертв без него.
— Я скажу ему.
— До свидания, Дерфель, — буркнул Гудован, и я почувствовал,
Я попытался обнять старика, но он отмахнулся, опасаясь не удержаться от слез.
Артур ждал у морских ворот. Он неотрывно глядел на запад, где бесконечные болота были затянуты серой сеткой дождя.
— Не лучшая погода для урожая, — мрачно проговорил он.
Над морем Северн сверкнула молния.
— После смерти Утера была такая же гроза, — сказал я.
Артур плотнее закутался в плащ.
— Был бы жив сын Утера...
Он замолчал, не договорив. Его хмурый вид был под стать погоде.
— Сын Утера не смог бы побить Горфиддида, лорд, — сказал я. — И Эллу тоже.
— И с Кадви он бы не сладил, — добавил он с горечью. — И с Кердиком. Так много врагов, Дерфель.
— Тогда радуйся, что у тебя есть друзья, лорд.
Он ответил мне улыбкой, потом повернулся и посмотрел в другую сторону.
— Я беспокоюсь об одном друге, — тихо проговорил он. — Опасаюсь, что Тевдрик не станет драться. Он устал от войны, и я не могу винить его за это. Гвент пострадал гораздо больше Думнонии. — Он обернулся ко мне. В глазах его стояли слезы, а может, это были капли дождя? — Я хотел свершить великие дела, Дерфель, — сказал он. — По-настоящему великие. А в конце концов именно я их и предал.
— Нет, лорд, — твердо ответил я.
— Друзья должны говорить правду, — укоризненно проговорил он.
— Тебе нужна была Гвиневера, — решился я, смущенный тем, что говорю ему такое, — и тебе суждено было соединиться с ней. Сами боги привели ее тогда в пиршественный зал. Не нам, лорд, читать мысли богов, надо просто проживать свою судьбу.
Он поморщился, ибо всегда считал, что сам хозяин своей судьбы. Но спросил о другом:
— Ты кого-нибудь любишь, Дерфель?
— Единственная женщина, которую я люблю, лорд, увы, не для меня.
— Бедный Дерфель, — тихо проговорил он.
Что-то в тоне его голоса заставило меня посмотреть на него. Я вспыхнул. Неужели он решил, что я говорил о Гвиневере? Но Артур уже отвернулся и смотрел на выходящую из дома Нимуэ.
— Ты должен будешь рассказать мне об Острове Смерти.
— После твоей победы, лорд, — откликнулся я, — когда нужно будет развеять скуку в долгие зимние вечера.
— Да, после нашей победы.
Он сказал это без всякой надежды. Слишком велика была армия Горфиддида, и так мала наша.
Но прежде чем сразиться с Горфиддидом, нам надо было купить мир с саксами. И мы двинулись в сторону Ллогра.
* * *
Запах Дурокобривиса мы почувствовали задолго до того, как приблизились к городу. Западный ветер принес кислый дым смерти и горькие дымы опустошенных полей.
Впереди нашей молчаливой колонны ехали всадники Артура в доспехах,
Мы встретили врага в полдень, когда спустились с длинного пологого холма, поросшего высокими деревьями. Неожиданно между стволами мелькнула стрела и воткнулась в торф прямо перед шедшим впереди Саграмором. Он поднял руку, и Артур приказал остановиться.
— Не вынимайте мечей! Просто ждите! — прокричал он. Навстречу нам вышел небольшой, человек шестьдесят или семьдесят, военный отряд саксов. Их широкогрудый предводитель шествовал под стягом вождя, украшенным оленьими рогами с лоскутьями порыжелой человеческой кожи.
Вместо доспехов саксы окутывали себя мехами, в густой поросли которых мог застрять и самый тяжелый меч. Вождь намотал вокруг шеи черный меховой воротник, а плечи и бедра облачил в продубленную кожу и полоски меха. На талии у него висел длинный меч, а в руке сверкало излюбленное оружие саксов — топор с широким лезвием.
— Вы заблудились? — рыкнул он. — Или устали от жизни?
Саксы в железных и кожаных шлемах с топорами в руках стояли полукругом, ощерившись стеной щитов. Некоторые держали на поводке огромных собак, похожих на волков. Этих свирепых псов боялись больше, чем самих саксов.
Мы с Артуром остановились в нескольких шагах от воинственного сакса. У нас не было ни копья, ни щита, а мечи покоились в ножнах.
— Мой лорд Артур, защитник Думнонии, пришел к вам с миром, — сказал я по-сакски.
Вождь, на которого произвело впечатление имя Артура, с любопытством разглядывал его, потом обратился ко мне:
— Ты сакс?
— Родился саксом. Но я бритт.
— Может ли волк быть жабой? — криво ухмыльнулся вождь. — Почему бы тебе опять не стать саксом?
— Потому что я поклялся служить Артуру, — ответил я.
— Для жабы, — рявкнул вождь, — ты неплохо квакаешь. Я — Фердиг.
Я никогда о нем не слышал, но не преминул сказать:
— Слава о тебе заставляет наших детей видеть ночные кошмары.
Он довольно рассмеялся.
— Отлично сказано, жаба. А кто наш король, знаешь?
— Элла, — сказал я.
— Не слышу тебя, жаба!
Я вздохнул.
— Бретвалда Элла.
— Правильно сказал, жаба.
Фердиг был явно доволен.
Мы, бритты, не признавали титула бретвалда, но я хотел смягчить вождя саксов.