Королева арахонцев. Книга первая
Шрифт:
Сежи задумалась об этом. На заставе, кажется, совсем не было никаких вещей из города! Она мысленно поискала по комнате, но не находила совсем ничего: все одежды они шили себе сами, за оружием спускались в долину к кузнецам… вот разве что зеркало? Но оно было таким старинным, что даже тридцатилетняя Эйба, самая старшая из сестёр, плохо помнила его историю, и только могла пересказывать слова матери, услышанные от неё в детстве:
Это произошло около сорока лет назад, когда арахонки пришли в этот мир из старого мира. Совсем скоро они поняли, что здесь совсем небезопасно, а набеги северных соседей – баров заставили всерьёз задуматься об охране страны. Тогда, королевским указом, наиболее сильные и выносливые люди были отправлены на границы королевства с тем, чтобы создать там дозорные крепости. Но оказалось, что ничего строить не придётся, крепости уже были выстроены ещё прежними, невесть куда сгинувшими хозяевами. Когда в это место, где теперь жила Сежи с сёстрами, пришли первые арахонки, у подножия крутых скал они нашли добротный трёхэтажный каменный дом со смотровой башней. Показалось, что прежние его жители добровольно и неспешно оставили своё жильё: ставни окон были аккуратно заколочены, а входная дверь, скорее против диких зверей, чем от людей, была подпёрта тяжёлой колодой. Тщательное обследование, показало, что бывшие хозяева педантично вывезли из дома всё своё имущество, и кроме большого зеркала, которое, скорее всего, просто потеряли на дороге, да завалившегося за лестницу старинного арбалета, новым хозяевам не осталось ничего. Были пусты погреба и житницы, в поленницах не осталось дров, и даже кадушки для воды хозяева увезли с собой правда, оставив дом в чистоте и порядке, а на полу кухни, словно прощальное приветствие, лежал большой засохший букет цветов, который превратился в прах от первого прикосновения.
Новую жизнь, их матери пришлось начинать на пустом месте, с шестью дочерьми на руках, с тех пор арахонки так и прозвали этот дом-крепость «застава шести сестёр».
Эйба, всегда всё делавшая сосредоточенно и точно, уверенно закрутила длинные пряди Сежи в хитрый толстый жгут, завязала узлом и заколола костяными заколками.
– Мне следует поторопиться, Гейла тяжело переносит холодные утренние дозоры и наверняка совсем продрогла.
– И я с тобой. Провожу немного.
Сежи поспешно накинула на плечи вязаную накидку, сунула ноги в невесомые сапоги из шкурок ползунов. Гейла была её сестрой-погодкой, самой любимой из сестёр, и её вовсе не хотелось заставлять ждать.
По узкой деревянной винтовой лестнице, ведущей в башню, дробно затопали маленькие пятки.
– Весна! Весна пришла! – в распахнувшиеся настежь двери ворвались близняшки Оша и Олин. Семилетки закружили вокруг сестёр, гомоня и выкрикивая бессвязное «О, ё-ё-ё!», «Аю-аю-аю!», блестя глазами и размахивая зажатыми в кулачки руками.
– Что вы задумали, взбесившиеся козлята? – заложив суровую морщинку на лбу, Эйба старательно избегала столкновений.
– А, вот что! – разом вскинув руки вверх девчонки, осыпали её и Сежи дождём сорванных маленьких голубых цветков. – Весна! Весна пришла! – радостно повизгивая, они бросились прочь из дома, размахивая руками, будто стайка аахов, и ещё долго, издали, доносились до сестёр их радостные вопли.
Сежи, со вздохом, посмотрела на рассыпавшиеся по полу цветы, увядающие прямо на глазах. Сожалея, что они, столько времени терпеливо ожидавшие тепла на холодных скалах, так и не смогли порадоваться этой весне. Сняла с полки глиняный горшок, зачерпнула воды из кадушки.
– Не дело они затеяли, не дело! – задумчиво проговорила Эйба, собирая с пола цветы и осторожно опуская их в воду. – Так можно и духов гор рассердить.
Подпоясавшись широким кожаным ремнём поверх мехового жилета, сняла со стены арбалет, закинула за плечо колчан со стрелами и обернулась к Сежи.
– Так ты идёшь со мной?
…Сежи с удовольствием вдохнула уже по-весеннему тёплый ветер, поймала себя на мысли, что также как близняшки, хотела бы весело носится по предгорным лугам, бессвязно и громко выкрикивая «Аю-аю-аю!».
– В горах уже тронулся снег, и из нор стали выглядывать скальные мыши… – степенно произнесла Эйба, шедшая впереди.
– Надеюсь, тебе повезёт сегодня, и ты раздобудешь для нас их шелковистые шкурки? У Абины одежда совсем износилась.
– Если повезёт, – улыбнулась Эйба, – Я принесу домой не только шкурки прожорливых ползунов…
– Ты ещё надеешься? – округлила глаза Сежи.
– Я опять видела на перевале следы снежной кошки, совсем неподалёку!
– Будь осторожна, весной они такие своенравные и злые… – Сежи не договорила, почувствовав внезапно, как что-то оборвалось внутри неё. Мир, разом потускнев, сузился до короткого пространства в два локтя, затихли звуки, исчезли краски, и только страх и боль пульсировали в висках: «Что-то случилось!»
– …пока они не ушли высоко в горы и не поменяли цвет меха на бурый, я буду на них охотиться. Хочу, чтобы у тебя, к следующей зиме, была шубка под цвет твоих волос! – Эйба внимательно вгляделась в побледневшее лицо сестры. – Не беспокойся, я знаю их повадки!
– Да… – Сежи запнулась на полушаге, не понимая, что произошло, и, не смея признаться сестре в этом.
– Тебе нехорошо? – заметила Эйба странную бледность сестры. – Иди домой, дальше я пойду одна!
– Нет-нет… – рассеяно отозвалась та, оглядывая крутой склон, узкую тропу, затянутую туманом, и чахлые кустарники с набухшими почками. – Боль шла извне… теперь она поняла от кого! – Гейла! – выкрикнула она, указывая направление. Там впереди, среди неясных теней, проступающих сквозь туман, она различила одну, медленно отделившуюся от скалы… Вот тень приблизилась к тропе, нерешительно остановилась, шатаясь вышла из тумана к сёстрам.
– Гейла! – Эйба рванулась вперёд, в несколько огромных прыжков достигла той неясной тени.
С белым безжизненным лицом и обкусанными в кровь губами, сестра была больше похожа на призрака, вышедшего из мира теней, чем на живого человека. Раздетая до тонкой рубашки, она прижимала к груди безжизненную руку, туго замотанную коротким полушубком. И светлая мягкая кожа его была пропитана до черноты запёкшейся кровью. Маленькие алые капли крови ещё размеренно капали на холодный гранит склона, оставляя за человеком-призраком узкую дорожку, но было очевидно, что таких капель наберётся ещё совсем немного.
– Кошка! – сразу догадалась Эйба, подхватывая оседающее тело. – Я же запретила тебе охотится на неё!
– Мне уже шестнадцать… – одними губами прошептала Гейла. – Я должны была… – сознание оставило её, и она, словно тряпичная кукла, обмякла, роняя с руки удерживаемую перевязку. Сежи сжалась от увиденного: когти мощной снежной кошки, пройдясь от плеча до локтя, оставили на теле несчастной три глубокие, до кости, рваные полосы. Жизнь оставляла измученное тело вместе с редкими каплями крови, ещё стекавшими на снег.
– Ты ведь сможешь ей помочь?! – яростно сверкнула глазами Эйба, взглянув на Сежи. – Закинула, словно тряпичную куклу, тело худенькой сестры на плечо, и огромными шагами понеслась обратно к заставе.
Сежи молча бежала следом, с ужасом глядя на безжизненно раскачивающееся тело сестры. Она, конечно же, могла многое, найти потерявшихся, залечить порезы, снять головную боль, но… но она же не была богиней!
– Воды! Быстрее! – грозный рык старшей сестры переполошил всю заставу. Не смея плакать, бояться, и задавать вопросы, сёстры спешно повиновались, послушно и чётко подавая воду и чистые ткани.