Королева мести, или Уйти навсегда
Шрифт:
– Мариша, – мягко перебил отец. – Дмитрий – не ребенок, он уже давно умнее меня, а потому давать советы и подставлять ему плечо я больше не стану. Его неприятности на службе не вчера начались, и даже не в тебе там дело, ему уже давно предлагали уйти, но он все упирался. Так что твое появление – просто удобный повод, чтобы его сместить.
– Папа, но…
– Не надо "но", – снова осек родитель, подавшись вперед, ближе к ней. – То, что он пьет, – тоже не новость, он всегда этим отличался, и я устал объяснять ему очевидные вещи. Ты предлагаешь мне прочесть ему лекцию о вреде
Коваль опустила голову и промолчала – до сих пор не могла понять, зачем выдала брату эту фразу про то, что они больше не родня. Отец смотрел испытующе, и Марина не выдержала этого взгляда:
– Папа, ты осуждаешь меня?
– Я уже говорил тебе – я не вправе осуждать. Если ты говоришь или делаешь что-то, значит, тебе так нужно, ты так считаешь, так чувствуешь.
Он погладил ее по голове, и она посмотрела с благодарностью – все же, как ни относись к нему, а мужик он правильный, умеющий понять все так, как надо, не делать поспешных выводов. Странно, что, кроме передачи о ней самой, Марина никогда не читала его статей и не видела других съемок, было бы интересно узнать, как у него это получается.
– Вот вы где! – В гостиную, с полотенцем на плечах, вошел Женька, чмокнул Коваль в щеку как бы между делом. – А я потерял – думаю, уехали куда-то без меня, что ли?
– Ты где был? – спросила она почти враждебно, вспомнив, что его не оказалось под рукой в нужный момент.
– Бегал, – отозвался Хохол, удивленный реакцией и тоном, – ты ведь прекрасно знаешь, что по утрам я всегда бегаю – что удивительного?
– Удивительно то, что бегаешь ты именно в тот момент, когда особенно нужен. Странное совпадение, да?
– Коваль, у тебя с мозгами-то все нормально? – не церемонясь, поинтересовался он, вытирая бритую голову полотенцем. – Что значит – совпадение? И зачем я понадобился тебе рано утром?
– Уже поздно это обсуждать.
Женька бросил полотенце в кресло, сел рядом и взял за руку, но Марина вырвалась, и он взбесился:
– Вот! Видите, Виктор Иванович, каково жить с вашей дочерью?! Фыркнула, дернулась, надумала себе чего-то – и скачи вокруг нее, как пудель на веревочке!
– Не скачи – в чем проблема? – пожала она плечами, чем только еще сильнее завела и так уже вздернутого любовника.
– Опять?! Нет, ты точно невменяемая! Проверяешь, насколько у меня терпения хватит?
– Ой, все, надоел! – поморщилась Марина, пытаясь встать с дивана и скрыться от дальнейших разборок где-нибудь в спальне, но у Женьки было на этот счет свое мнение.
– Куда?! – рявкнул он, дергая ее за руку и возвращая на прежнее место. – Ты начала этот базар, а теперь, как обычно, отваливаешь, выставляя виноватым меня? Удобно, да? Можно обидеться и уйти, а Жека пусть на брюхе ползает, зализывает то, чего не делал?
– Отвали! – заорала Коваль, вырываясь из его рук и почти бегом направляясь в спальню.
Заперев дверь на ключ, она упала на кровать и уставилась в потолок.
Неизвестно, чем закончился бы сегодняшний ее концерт "для Коваль без оркестра", но события вдруг начали разворачиваться с лихорадочной скоростью и абсолютно неподконтрольно Марине.
Сначала был странный телефонный звонок – в трубке чтото трещало, посвистывало, гудело на одной ноте, и, сколько она ни надрывалась, крича "Алло!", толку не было. Марина не стала придавать этому особого значения – мало ли какие сбои на АТС. Выйдя к обеду и сев за стол, Коваль проигнорировала тот факт, что Хохол тоже не обращает на нее никакого внимания, спокойно поела, лучезарно улыбнулась Даше и опять ушла к себе в спальню, прихватив книжку с классическим японским эпосом.
Она погрузилась в эпоху Токугава настолько, что даже не заметила, что уже вечер, во дворе горят фонари и падает снег, отражаясь в их ярком свете, и хлопьями оседает на голых ветках деревьев. Вдруг в дверь весьма настойчиво постучали.
– Что надо? – нелюбезно спросила Марина, прекрасно зная, кто пришел. И даже догадываясь, зачем.
– Открой, – раздался голос Хохла.
– Зачем?
– Тебе звонят.
– Кто?
– Прекрати! – заорал он, колотя в дверь. – Я дверь высажу сейчас!
Пришлось встать и открыть. Хохол протянул трубку, Марина вернулась на кровать и вальяжно проговорила, обращаясь к невидимому собеседнику:
– Слушаю…
– И хорошо слышно? – поинтересовался своим чуть задыхающимся говорком Кадет, и Марина моментально расхотела шутить и вообще разговаривать.
– Что тебе нужно?
– Мне? Ты сама знаешь. Вопрос теперь стоит по-другому – что нужно ТЕБЕ?
– От тебя? Ничего.
– Да? Напрасно – у меня есть кое-что, за что ты свою красивую головку можешь прозакладывать, девочка, – игриво проговорил он, и она напряглась.
– Ну?
– А погоди-ка минуточку, сейчас…
И тут Марина услышала детский плач… Это мог быть только Егорка, его голос она не спутала бы ни с чьим, даже если завязать глаза и заставить среди толпы детей по реву определить своего.
– Ма-ма! – закатывался сын прямо в трубку. – Ма-му-я-аа!
У нее в висках заломило с такой силой, что она едва сдержалась, чтобы не закричать…
– Ну, убедилась? – продолжил Кадет, отняв трубку у ребенка. – Что, подумаешь или начнем играть жестко? Я не остановлюсь, предупреждал ведь – получишь своего щенка по кусочкам, будете по вечерам с Хохлом мозаику собирать.