Королева отморозков, или Я женщина, и этим я сильна!
Шрифт:
– Ты пьян, скот поганый!
Я попыталась наклониться, чтобы поднять валявшуюся на полу шубу, но тут же получила сильный удар по спине.
– Я еще выясню, что ты сделала с Фомой! И куда ты его дела! Это все твои проделки, грязная сучка! Я вижу тебя насквозь! Как ты могла так разговаривать со мной при пацанах! Теперь запомни: я буду приходить к тебе когда захочу, а ты будешь ублажать меня! Поняла? Я предпочитаю только анальный секс! Пережитки зэковской жизни – что поделаешь!
– Ты не прикоснешься ко мне и пальцем! Урод!
– Именно пальцем я к тебе и прикоснусь,
– Кто?
– Один раз я приехал к товарищу в гости. На зоне вместе сидели. Это было в Хабаровске. Мы сняли номер в «Интуристе» и стали гудеть. Я видел тебя, как ты мыла в этой гостинице туалет. Ты тогда была еще совсем соплей.
В твоих руках был квоч. Кто бы мог подумать, что из той ободранки вырастет такая изысканная дама. Помнишь, я ущипнул тебя за твою костлявую задницу и громко засмеялся. Так это был я. Я очень долго вспоминал, где мог тебя раньше видеть, и наконец вспомнил. Ты – поломойка, убиравшая парашу в туалетах. Я сказал это Фоме, но он мне не поверил. Но уж мы-то с тобой знаем, что я сказал правду! Для меня ты всегда будешь уборщицей! Это для них всех ты королева, а для меня ты – поломойка!
– Можно подумать, на твоей шее всегда висела золотая цепь толщиной в палец и ты всегда катался на джипе! Все мы с чего-то начинали, пока шли к деньгам. Откуда мне знать, может, ты на зоне был петухом.
– Что ты сказала, сучка?! – рассвирепел Бык.
– Что слышал! – Я взяла вазу из чешского стекла и разбила о стену. Затем схватила осколок и полоснула Быка по шее.
Он отскочил и стал отступать.
– Больно? Пошел вон отсюда, скот! Я всегда умела за себя постоять. Мне было шестнадцать лет, когда я мыла полы в «Интуристе». Помнишь, что я сделала, когда ты ущипнул меня за попку?! Я дала тебе классную пощечину и вызвала охрану. Тебе сделали предупреждение и хотели выселить из гостиницы за приставание к несовершеннолетним! После этого ты заткнулся и перестал смотреть в мою сторону. Я всегда умела за себя постоять!!! Точно такую же вазу я разбила о голову своего отчима, когда он хотел меня изнасиловать!!! А ты всегда был петухом и всегда им останешься!!! – разошлась я, держа в руках окровавленный осколок и смахивая слезы.
Бык ошалело смотрел на меня. На его шее красовался глубокий порез, из которого сочилась кровь.
– Ну что ж, сука, я не хотел, ты сама выпросила!!!
Он достал пистолет и направил на меня. Перед глазами за считаные секунды пронеслась вся моя жизнь. То, что Бык меня убьет, не вызывало сомнения. Мне вдруг стало чертовски жаль себя, захотелось подойти к зеркалу и, как маленькую, погладить себя по голове. Ну почему, почему я не родилась в нормальной семье? Наверное, все могло бы тогда сложиться по-другому… Наверное, здорово родиться в такой семье и никогда не драить туалет хлоркой… Я посмотрела на Быка, смахнула слезу
– Стреляй, только не тяни…
– Нет, Чупа, для такой суки, как ты, это будет слишком легкая смерть. Сначала я хочу тебя трахнуть.
– Трахнуть ты сможешь меня только мертвой! – усмехнулась я. – Запомни: я никогда не боялась оружия. Поэтому можешь не пугать меня пистолетом. Если хочешь, стреляй, а нет – так убери пушку.
Бык размахнулся и изо всех сил ударил меня рукояткой пистолета. Я упала на пол. Бык склонился надо мной и рванул трусики вниз. Я не растерялась и укусила его за рану на шее. Он заорал, дернулся и приставил пистолет к моему виску.
– Давай, сука, до встречи в аду, – прошипел Бык и снял пистолет с предохранителя.
Неожиданно раздался какой-то глухой щелчок, и тело Быка обрушилось на меня, из его уха текла кровь.
Подняв голову, я увидела бледную Юльку. В одной руке она держала пистолет, а другой вытирала платком набежавшие слезы. Я скинула Быка и приподнялась.
– Я убила его? – шепотом спросила Юлька.
– Убила. А что ты ревешь-то?
– Я никогда раньше никого не убивала. С тобой все в порядке?
– В порядке.
Откинув Быка в сторону, я встала с пола. Затем взяла домашний халат и бросилась к Юльке. Мы обнялись и громко зарыдали.
– А ведь я могла опоздать… – смахнула слезу Юлька.
– Могла… Ерунда, главное – ты успела. Спасибо тебе.
– Всегда рада. Приходите еще, – улыбнулась Юлька.
Я подошла к мертвому Быку и пнула его ногой.
– Знаешь, я всегда знала, что Бык меня недолюбливает, но я не думала, что тогда в гостинице был он.
– В какой гостинице?
– В шестнадцать лет я мыла в «Интуристе» полы. Один придурок ущипнул меня за задницу. Я не знала, что это был Бык. Прошло столько лет, а он меня узнал и обозвал поломойкой. Я не хотела, чтобы кто-то знал о моем прошлом.
– Ерунда, тебе нечего стыдиться. В шестнадцать лет я тоже мыла полы в заводской столовой, а сейчас вспоминаю об этом с улыбкой на лице. Если бы я сейчас встретила кого-нибудь из заводчан, которые упорно не хотели вытирать ноги о чистую тряпку, то, наверное, просто пожалела бы их, и все. Главное не то, что было с нами раньше, а то, что мы представляем собой сейчас. От прошлого никогда не надо убегать. Земля круглая, поэтому прошлое будет постоянно догонять, и еще не раз придется столкнуться с ним лицом к лицу.
Я взяла бутылку виски, разлила ее ровно на две добротные порции и протянула бокал Юльке. Затем села на пол рядом с телом Быка и принялась жадно пить. Мне стало легче, и я, посмотрев на Юльку, тихо сказала:
– В шестнадцать лет на меня полез отчим. Он хотел меня изнасиловать. Я, конечно, не играла в то время в куклы, но до этого никогда не видела голого мужчину. Я толкнула его, а он был пьян. Отчим упал на железный штырь и умер. Этот штырь пронзил его голову. Она словно наделась на крючок. Я вызвала милицию и сказала, что он был пьян и так неудачно упал. Один следак пытался меня подозревать, но ничего не смог доказать. Это было очень давно, но все равно часто всплывает в моей памяти…