Королева Потерянных Мальчиков
Шрифт:
Лилл оттолкнула меня плечом в сторону, высыпав пригоршню волшебной пыли на грудь Гвен. Трипп и Райдер наблюдали за происходящим, и в их глазах вспыхнула надежда. Но мне не нужно было смотреть, чтобы понять, что волшебная пыль соскользнула с Гвен, словно вода. Она ушла. Ушла в такое место, откуда никто из нас не сможет её вернуть.
Трипп оттолкнул Райдера локтем с дороги и начал давить ей на грудь в тщетной попытке заставить её пронзённое сердце снова биться.
— Питер! Помоги! Почему ты ничего не делаешь? Помоги мне спасти её! — закричал Трипп. Его слёзы лились рекой, смешиваясь с кровью на её груди.
—
— Прекрати! — закричал на него Эбен. — Ты знаешь, что она ушла! Она, блядь, ушла, Трипп! Ты это чувствуешь. Я это чувствую. Мы все это чувствуем!
Трипп резко остановился, тяжело дыша, прежде чем вскочить на ноги. Дёргая себя за волосы, он расхаживал туда-сюда.
— Я сделал это! — сказал Райдер, захлебнувшись рыданием. — Я не знаю, за что она наказывает меня, но каким-то образом я бросил вызов Божеству. Я бросил вызов звёздам… и Цыпа… она… она заплатила за это! — Райдер снова погрузился в свой собственный Ад, раскачиваясь взад-вперёд. Его глаза были совершенно пусты.
Эбен хранил зловещее молчание, тупо глядя на её безжизненное тело. Крюк остался на коленях рядом с ней, наклонившись вперёд, чтобы нежно поцеловать. Он задержался надолго и отстранился ровно настолько, чтобы заговорить:
— Последний поцелуй, который навсегда останется в моей памяти. До тех пор, пока мы не встретимся снова, моя возлюбленная, — кровь, покрывавшая её губы отпечаталась и на его.
— Что случилось? — зарычал я на Крюка.
С яростью справиться было легче, чем с сокрушительным осознанием того, что она действительно мертва. Мне нужно было что-то сделать. Кого-то обвинить.
— Иналто, — вмешалась Амара, её голос дрожал от собственного горя. — Она приняла Иналто, чтобы спасти вас всех от Тигровой Лили. Но за это нужно было заплатить. Равновесие должно быть восстановлено. В качестве платы требовалась жизнь возлюбленного. Плата, которую Гвен отказалась платить одной из ваших жизней, и поэтому она заплатила своей собственной. Я думала, она может это контролировать. Она сказала мне не волноваться. Я была так глупа… Это всё моя вина, — Амара рухнула на землю, рыдая у ног Гвен.
Я мгновенно повернулся к Крюку.
— Ты знал, не так ли? — прорычал я. Чувство глубоко укоренившейся мести вернулось к жизни, потому что это было знакомо, и мне захотелось излить всю эту боль во что-нибудь.
— Я видел это в её глазах под Храмовой горой. Она не хотела, чтобы кто-нибудь из вас знал. Она не хотела, чтобы вы волновались. Она думала, что у неё всё под контролем, — он с трудом выговаривал слова, в его тоне сквозило сожаление.
— Это не имеет значения, Пэн. Ты можешь ненавидеть его сколько угодно. Это её не вернёт. Ты только ещё больше запятнаешь её память, — сказал Эбен. Он отвёл взгляд от Гвен и встретился с моим. — Для меня было честью сражаться бок о бок с вами обоими. Но я пойду туда, куда она… Даже если мне придётся следовать за ней из этой жизни в следующую, — пусть будет так.
Эбен поднял кинжал Гвен, держа его наготове. Я хотел сказать ему «нет». Хотел сказать, чтобы он остановился, но не смог. Я завидовал. Я был настолько вплетён в судьбу Неверленда, настолько связан
Прежде чем Эбен успел нанести себе смертельный удар, из раны в груди Гвен полился ослепительный свет. Мы все отшатнулись, клинок Гвен выпал из рук Эбена. Я заставил себя смотреть на свет. Магия закружилась в воздухе вокруг неё, оторвав её от земли. Каждый дюйм её тела был окутан ярким светом. Я чувствовал всепоглощающую энергию. Успокаивающее тепло окутало меня, возродив надежду, которая так сильно горела в моей груди, что мне казалось, что моё сердце вот-вот взорвётся.
Все мы, — все её мужья, — собрались вокруг, наблюдая с благоговением и удивлением. Свет начал усиливаться, освещая лес, как будто я перешёл в какое-то спектральное измерение. Весь страх и душевная боль растаяли, и теперь я чувствовал только любовь. Чувство, словно вернулся домой и это было ошеломляющим. Затем мир вновь обрушился на меня. Гвен снова оказалась на земле, окружённая всеми нами. Она опиралась на руки, низко опустив голову, и делала глубокие, прерывистые вдохи, которые звучали для моих ушей как сладкая музыка.
— Гвен! — я бросился к ней так быстро, как только мог. Схватил за плечи и приподнял, пока мои глаза не встретились с её мягкими карамельными. — Ты жива! Слава Божеству! Я не знаю как… но ты жива! — я прижал её к груди, позволяя всем эмоциям дня излиться, пока держал жену.
— Цыпочка! — Райдер вырвал её из моих рук. Каждый из них передавал друг другу. Мы наслаждались ощущением того, что она жива и здорова, и в наших объятиях. Ликование семьи и наших друзей наполняли воздух вокруг.
— Питер? Питер, что случилось? — Гвен в замешательстве смотрела на слёзы, струящиеся по моему лицу.
— Что случилось? У тебя был кинжал… а потом ты… ох… ты… ты ушла. Я чувствовал, что тебя нет. Но теперь каким-то образом ты вернулась. С тобой всё в порядке?
— Да, в порядке. По крайней мере, я так думаю. Просто не знаю, что произошло. Я помню лишь умиротворение. Это было так безмятежно, но в то же время так неправильно. Как будто меня там не должно быть, по крайней мере, пока. Я не знаю, почему…
— Это была Высшая Жертва, — раздался мелодичный голос, и мы все обернулись, чтобы увидеть прекрасную фигуру Пейтры, которая приближалась к нам, освещённая лучами заходящего солнца.
— Пейтра? — Гвен поднялась на ноги и сделала несколько шагов ей навстречу.
— Я говорила тебе, моя маленькая звёздочка, что всегда буду наблюдать за тобой. И я не могла пропустить день твоей свадьбы.
— Высшая Жертва? Я не понимаю. Иналто потребовал платы. Я заплатила. Киан ушёл, я это чувствую. Так как же я здесь оказалась?
— Первый урок, который нужно усвоить… Ты не можешь спрятать семена разрушения внутри себя. Они всегда прорастут, какими бы крепкими ни были стены твоей крепости… Они поглотят всё. Но когда ты оказалась перед выбором, ты пожертвовал собой ради тех, кого любишь. Нет большего дара. Многие заявляли об этом, но лишь единицы доводили дело до конца. Эта чистая жертва, принесённая во имя любви, была единственной лазейкой. Узы платы распутываются, взамен возвращая тебе твою жизнь.