Королева Ветров
Шрифт:
Он прав, но… я не могла просто так все оставить и…
Я снова покачнулась и зажмурилась, прижав ладонь ко лбу.
Ветра продолжали шептать и приносить образы.
Как на причале, где закончили битву, Альбедо приказал провести зачистку и помогать раненным, а также заняться убитыми в бою рыцарями. Как Лиза у главных врат прикрыла спину уставшей Джинн, рядом с которой появился крио маг, ударив ветвистой молнией по врагу, разбивая щит того, а вторым зарядом добивая без капли жалости. Как у крепости Ордо Фавониус организовывали помощь для всех пострадавших. А Барбара выскользнула из собора под неодобрительный взгляд Розарии и спешила к штабу.
Синьора
Паймон ругалась на меня, пытаясь скрыть за этим растерянность и чувство брошенности среди суматохи и неопределенности. Дайнслейфа с ней не было.
Дождь кончался.
— Ох…
Кажется, я осела на землю, но меня успел подхватить Андриус, не давая упасть окончательно.
Люди возносили мольбы и благодарности, наполняя воздух гудением улья. Среди голосов мелькало имя, осторожное, робкое — Фавония. И ощутимые опасения о судьбе старого Анемо Архонта — Барбатоса.
А потом все оборвалось, окунаясь в черный туман сна.
Глава 31
Приятно пахло костром, а до слуха доносился треск дерева. Было тепло и уютно, а ветра ласково нашептывали, что аж неохота было открывать глаза, кутаясь в их заботе. До носа добрался дразнящий и сладкий аромат фруктов и копченого мяса, а до слуха — тяжелый вздох и ворчливые причитания.
С пробуждением приходили последние воспоминания, а с ними и тревоги.
Была битва. Город под осадой. Орден Бездны и…
Ох!
Я резко подскочила, садясь на траве, и ошарашено огляделась. С плеча на колени скатилась моя же накидка, которой была до этого укрыта, а взгляду предстала знакомая белоснежная равнина, утопавшая в вечной ночи. Зубья скал хищно окружали небольшую зеленую полянку с луговыми травами, и в центре которой лежала я, у костра из пихтовых дров и рядом с Андриусом.
Мужчина, скрестив ноги, сидел на земле и жевал мясо, которое достал из плетенной корзинки, что покоилась под его боком, полная разной пищи и напитков. Судя по напряженному выражению на лице, думал он о чем-то тревожном, и эти мысли ему категорически не нравились. Но стоило мне шевельнуться, как все свое внимание брат обратил на меня, забавно дернув волчьими ушами.
— Наконец, — проворчал Борей.
После его реплики я настороженно напряглась. Звучало как…
— Сколько я проспала? — с легким волнением, уже предчувствуя неладное, спросила у брата.
— Хм-м, — он задумчиво прикрыл глаза и отряхнул руки от остатков еды. — Четверо суток, вроде.
— Что? — я растерянно распахнула глаза, представив сколько всего могла упустить за это время.
А если…
— Угомонись, — раздраженно дернул ухом мужчина и нахмурился. — Восстанавливают город. Что им еще делать? А некоторые зачастили приходить к арене, будто им тут проходной двор, — он недовольно фыркнул и сложил руки на груди. — Один твой воспитанник каждый день в полдень прибегает и сидит с Рэйзором на пару по несколько часов, и только с закатом возвращается обратно.
С трудом верилось, чтобы Беннет и…
Как его назвал Андриус? Воспитанник?
Я оторопело моргнула.
— Это… он приносил? — кивком указала на корзинку.
— Хм? — Борей опустил взгляд на ту. — Нет. Жители деревушки той. Приходили со своим главой и в благодарность оставили дары. Мясо, сыр, яблоки, виноград, сок из него и вино, — на последнем он брезгливо скривился.
Не переносит алкоголь? Ах, да, тонкий волчий нюх винному
Точно! Я ведь не успела застать нападение на винокурню.
Поняв мой беспокойный взгляд, Андриус тяжело вздохнул.
— Толпа дикарей пришла в деревню на рассвете, но я был слишком раздражен, чтобы что-то выяснять или задерживаться.
Предчувствуя подвох, с подозрением покосилась на брата, который фыркнул и прикрыл глаза.
Что он там натворил?..
Но дальнейших объяснений я не дождалась, поэтому устало вздохнула и перевела взгляд на корзину с едой.
Ну раз ему дары принесли, то ничего плохого сделать он не сделал…
Надеюсь.
— Спасибо, что приютил, — улыбнулась брату.
В ответ он только кивнул и подтолкнул корзину с едой в мою сторону, молча предлагая угоститься. Я и не против, поэтому подхватила кусочек сыра.
После столь долгого с непривычки сна ощущала бодрость и энергию, которые с трудом сдерживала, чтобы не убежать и не начать действовать, проверив всех, навестив и узнав, как у них дела.
Хотелось скорее выяснить, что происходило все эти четыре дня — без постоянного потока информации чувствовалась глухая пустота, которую хотелось скорее заполнить. Я так привыкла к шепоткам ветров, что без них ощущала себя глухой.
И… надо было проверить Барбатоса. Меня ведь четыре дня не было!
Как он там?..
— Тогда…
Я вскинулась, глянув на заговорившего брата, который тяжело смотрел на пляску огня в костре.
— …когда закончилась Война Архонтов и Барбатос занял трон, я отказался от своего тела, — мужчина прижал ладонь к груди, а я взволнованно вскинула брови. — Я оставил и тело, и часть своих сил, предпочитая существование духом. Меня никогда нельзя было назвать добрым покровителем, не тогда, когда я в ярости терзал земли Мондштадта метелями, которые не давали жить людям. Я не хранил ни один из кланов людей, хотя многие вопрошали о защите и убежище. Я слышал зов клана известного сейчас как Гуннхильдр, но отвернулся от них. Помню Лоуренсов, считавших себя прекрасными охотниками, гордыми бродягами ледяных пустошей, которые после твоей гибели в своем высокомерии смели требовать меня о покровительстве, пытаясь впечатлить умением выживать в снежных землях. Но лишь трусливо сбежали под крыло к Декарабиану, не вынеся моего испытания, — он мотнул головой и снова глянул в костер. — Как бы нагл ни был Барбатос, но мы сумели договориться, а я… отозвал северные ветра и… долго отдавал свою божественность земле, очищая ту после вековой кровопролитной войны, от негативного влияния душ поверженных богов и отголосков демонов, пока сам Барбатос сметал снега и призывал теплые южные ветра. Тогда я понял, что люди не имеют ни капли благодарности, а память их крайне коротка. И если я раньше относился к ним с неприязнью, то после отдалился окончательно. Им хватило века, чтобы обо всем забыть, и я не видел смысла больше хоть как-то взаимодействовать с теми, кто готов предать в любой подходящий момент. Лишь дети… оставались чисты и невинны.
— Поэтому ты принимал тех в стаю? — тихо спросила и подхватила из корзины кисть винограда, сразу отправляя пару ягод в рот и довольно жмурясь от сладкого сока.
— Хмф, — фыркнул Андриус без капли доброжелательности. — Люди столь низки, что предают даже своих детей, бросая младенцев в лесу, зная, что до утра те не выживут.
— И так было всегда? — уточнила и прищурилась, покатав между пальцами следующую ягодку. — Ты забирал брошенных детей, принимая в свою семью и занимаясь их воспитанием?