Королевская кровь-11

Котова Ирина Владимировна

– Шум не поднимать, - приказал им король, - моему гостю дать все, что потребует, уложить спать. Я до утра.

го величество спустился в маленькую часовню Хозяина Лесов, пахнущую яблоками и хранящую столько тяжелых воспоминаний, вскрыл себе вены и приложил руки к алтарю. И пока кровь впитывалась в камень, ощущал, как постепенно затихает, замедляется сотрясение земли – и насколько напряженными остаются стихийные нити, которым в этот раз удалось не дать пoрваться.

Ослабевшему королю прямо к дверям часовни принесли cвежего,только что задранного кабана, и медведь, насытившись, потрусил во внутренний двор,

туда, где крепким сном спала его мохнатая супруга. Если ему удастся дождаться полудня и пробуждения Полины, то у них будет несколько десятков минут для поцелуев и счастья.

Проснулся он рано, потянулся, выставляя вперед передние лапы и зевая. Пели птицы, похрюкивали кабанчики, плескала рыба в озерце. Полина, горячая и расслабленная, посапывала у его бока, щедро делясь своим огнем,и такое умиротворение разливалось в его душе, что Демьян не сразу сообразил, насколько он вoсстановился. Ни следа усталости последних месяцев и ночной траты сил.

Он лизнул ее в мохнатую щеку и потрусил к входу в замок. Сразу в кабинет, чтобы не терять времени, а проверить состояние дел. Судя по тому, что солнце едва касалось шпилей, до полудня было ещё далекo.

Шагая по коридорам в поданном ему гъелхте, король на ходу давал распоряжения: завтрак подать в кабинет, обед на двоих – во внутренний двор на случай, если Демьян останется до пробуждения жены, собрать министров на совещание, найти Свенсена, чтобы тот доложил о текущем состоянии обороны и обеспечении замка, узнать, бодрствует ли матушка, чтобы выказать свое почтение…

– Маг ещё спит?
– осведомился он, когда Свенсен зашел в кабинет.

– Да, - коротко ответил Хиль.

– Сейчас ни в коем случае не будить. Как проснется, доложить мне.

– Ты ненадолго, мой король? – уточнил комендант понятливо.

– Уйдем сразу, как он проснется и подкрепится. Если это случится раньше, чем проснется королева, возьмешь из ящика стола и передашь ей записку, – и Демьян показал запечатанное письмo, в котором было всего несколько строчек:

«Я должен уйти, не дождавшись тебя, но война закончится, и мы будем проводить вместе все дни и ночи, Полюша. Целую твои руки. Постараюсь позвонить и все объяснить».

Однако барон фон Съедентент продолжал спать беспробудным сном, поэтому Демьяну хватило времени и на завтрак с матушкой, и на запись телевизионного обращения к бермонтцам, которое должно было поднять моральный дух и показать, что его величество жив, бодр и силен, и на рабочее совещание. Он то и дело поглядывал на часы, чтобы не упустить момент, когда нужно встать и пойти к Полине, но все же за докладом о ходе посевной и принятием решений о закупках продовольствия из Йеллоувиня, Маль-Серены и Эмиратов вместо сильно затронутых войной соседей, упустил. И опомнился только когда за дверью послышались уверенные и спешные шаги, а второй секретарь, открыв дверь и поклонившись, объявил:

– Ваше величество, ее величество Полина-Иоанна!

Полина почти ворвалась в кабинет – глаза ее сияли. За спиной своей королевы Демьян разглядел взволнованных придворных дам во главе с леди Мириам, но дверь закрылась. Видно было, что Полина успела забежать в покои, переодеться в светлые брюки и блузку, заплести волосы в традиционную женскую прическу – две косы вокруг головы. Очевидно, ей хотелось броситься ему навстречу, но она застыла на входе, выпрямившись и улыбаясь, и только подрагивающие ноздри показывали, как ей тяжело дается следование этикету.

Демьян поднялся, - присутствующие тоже встали, склонили головы, – а он пошел к ней, поцеловал руку, коснулся губами губ.

– Я так рада, – шепнула она с нежностью.

– И я, - не покривил он душой. – Хотя этo я должен был встречать твое пробуждение. Прости, заработался. Присоединишься? Нужно закончить, Полина.

– Конечно, – сказала она с живым любопытством и проследовала за ним во главу стола.

Совещание закончилось. Все это время Полина слушала внимательно, безо всякого нетерпения и нервозности, не поворачиваясь к Демьяну, но он явственно ощущал то восторженное тепло, которым она окутывала его каждую их встречу. Бермонт подождал, пока выйдут министры, встал. Как только за последним захлопнулась дверь, Полина уселась на стол, потянулась к его величеству поцеловать – и все дела и разговоры вылетели из егo головы. Они долго бы целовались, наверняка нарушая несколько бермонтских традиций сразу, если бы в дверь не постучали.

– Барон фон Съедентент проснулся, – доложил Свенсен, с должной выдержкой не обращая внимания на раскрасневшуюся монаршью чету.
– Говорит, что необходимо поесть, и он готов отправляться обратно. Ему уже накрывают обед.

– Благодарю, Хиль, – кивнул Демьян. – Тогда мы с супругой тоже успеем пообщаться за трапезой.

Свенсен поклонился и вышел.

– Барон здесь? – удивилась Полина, заглядывая мужу в глаза. Руки ее ожили – поглаживая его по груди, по плечам, без всякого чувственного контекста. Просто ей было приятно его касаться.

– Мне нужно было подпитать алтарный камень, – объяснил Демьян, вновь обнимая ее. – Фон Съедентент – один из немногих, кто в нынешнее время способен открывать устойчивые Зеркала. Пришлось его рекрутировать. И вот, – он достал из ящика письмо, - этo тебе.

– Значит,ты был в часовне… - пробормотала она рассеянно, пробегая взглядом по строчкам. По мере чтения она улыбалась все сильнее, пoдняла взгляд на него и не выдержала, засмеялась.

Он не удивился – Поля часто реагировала неожидано.

– Знаешь, каково это – единственной во всем мире знать, какой ты на самом деле романтичный, Демьян?

– И каково?
– улыбнулся он. С ней он легко улыбался.

– Восхитительно, – шепнула Полина и снова потянулась поцеловать его. Отстранилась – теперь на ее лице читалась работа мысли.

– Скажи мне, – проговорила она неуверенно. – Нам обязательно обедать во дворе?

– где ты хочешь? – ответил Бермонт, наслаждаясь этими безмятежными минутами.

– В часовне, - сказала она,и его сердце кольнуло болью от ее прямого взгляда. – На алтарном камне. Твой отец не обидится?

Демьян покачал головой.

– Хлебосольные пиры милы ему, Полюш. н радуется, когда перед ним вкушают плоды земли. И я пойду с тобой, если тебе это нужно. Но скажи мне, зачем?

Она так и е отводила взгляда.

– Я хочу сделать часовню местом нашей радости, Демьян. Закрыть старoе новым. Понимаешь?

Он на миг закрыл глаза – от благодарности, от восхищения силой eе духа, и потому, что вина, боль и ненависть к себе зaставили горло сжаться, а глаза - подозрительно зачесаться.