Королевская кровь. Книга третья
Шрифт:
Серебряный бал начинался на крыше дворца. Пары уже выстраивались для фортиста — танца-приветствия хозяевам и высоким гостям. Серебристый купол казался совсем близко, мерцающий, прозрачный, со светящимися белым светом изломами молний, выполняющих тут, по-видимому, роль светильников.
— Сначала шампанского, — понимающе хмыкнул Март, глядя на меня, как дядюшка, приведший ребенка в лавку игрушек. — Для настроения.
— Какой ты молодец, что уговорил меня, — сказала я, сделав последний глоток и чувствуя, как щекочущие нёбо пузырьки ударяют в голову, делают тело легким
Первые такты медленного фортиста уже лились под серебряным куполом. Барон подвел меня к хвосту длинной колонны, поклонился, я улыбнулась ему, опустив ресницы, подала руку, и мы шагнули вперед, в такт музыке, развернулись, сошлись, снова шагнули. Пары под хлопки окружающих подходили к королевской ложе, мужчины кланялись, дамы делали реверанс — и отходили, вставая в большой полукруг и присоединяясь к отбивающим такт. Король Луциус с супругой стояли в окружении сыновей с женами, благосклонно кивали приветствующим. Был там и добродушный король Гюнтер, что-то тихо говорящий кузену.
И Люк был там. Высокий, непривычно серьезный, хмурый. С полумаской в виде волчьей морды, сдвинутой на волосы. И в сером костюме, точно совпадающем цветом с моим платьем.
Я выпила всего бокал, но пузырики со всего тела побежали к сердцу, заставляя его колотиться так, что я не слышала ни музыки, ни хлопков. Только бы не узнал. Только бы узнал.
Мартин слева от меня поклонился, я присела в реверансе, подняла глаза. Его Величество загадочно улыбнулся мне, королева смерила пристальным взглядом. Гюнтер хохотнул, одобрительно подмигнул. Кембритч смотрел поверх голов, куда-то за спины танцующим. Перевел на меня взгляд, снова поднял его.
Не узнал.
Иголочка разочарования пробила воздушный шарик моего радужного настроения, и я снова опустилась на землю. Послушно отошла с Мартом в полукруг, дохлопала последним парам. Зазвучали хрусталем колокольчики, призывая к тишине и вниманию. Король Инландер взял с подноса, который держал слуга, тяжелую цепь с гербом, жестом подозвал к себе Люка.
— Сегодня счастливейшее событие, — сухо сказал Луциус; голос его был слышен по всему парку, — наши южные ворота, благодатный край, герцогство Дармоншир, обрело своего законного властителя. Вот слово мое — признаю тебя, Лукас Кембритч Дармоншир, полновластным и полноправным светлейшим герцогом. Будь добрым хозяином и верным слугой короны.
— Принимаю твою руку надо мной, повелитель, — хрипло ответил Люк и поклонился. Белый отблеск застывших молний высветил его волосы, прорезал оскалом волчью маску. Зал следил за историческим событием, задержав дыхание. Цепь перекочевала на шею к новоиспеченному герцогу, кажется, он даже прогнулся под ее тяжестью. Безразлично поцеловал герб, коснулся губами протянутой руки короля. И ушел из ложи. К нему тут же потянулся ручеек поздравляющих, а я не хотела смотреть и смотрела туда, на его высокую фигуру и пустое, страшное лицо, с которым он благодарил высказывающих ему свое почтение.
— Веселитесь, гости! — громко объявил король под первые торжественные и мягкие такты вальса. — Сегодня
Луциус Инландер предложил руку супруге, и они открыли тур вальса. За ними закружились младшие Инландеры с супругами, Гюнтер уселся в ложе, подозвал к себе официанта. Пары одна за одной входили в круг, а я тяжело стояла на крыше дворца, и не радовали меня больше ни чудеса, украшавшие этот необыкновенный праздник, ни смешные змейки, вынырнувшие из пола и тоже построившиеся в кружащиеся пары, ни Мартин, крепко сжимавший мою руку.
«Выше нос. Ты же Рудлог».
— Выше нос, — сказал мне Мартин эхом и поднес к губам мои пальцы. — Совсем холодные. Разозлись. Ты же Рудлог.
Я недоверчиво глянула на него, расправила плечи. Каким чудом появился ты на свет, друг, так давно живущий и являющийся отражением меня? Я не могу любить тебя — нельзя любить свое зеркало, но я не буду печалить тебя вниманием к другому.
— Танцевать, Мартин, — потребовала я.
— Танцевать, моя принцесса, — со смешком кивнул он. И ввел меня в круг легкого, пьянящего вальса.
Шампанское и сладкие десерты, тающие на языке. Танцы, то торжественные, парадные шествия, то легкомысленные, со сменой партнеров. Снова шампанское. Я пила и не пьянела. Заметила Полю — ее высокую фигуру было трудно не узнать — сестренка подмигнула мне, улыбнулась, разворачиваясь в руках мощного Бермонта. Он не отпускал ее от себя, отказывал приглашающим, ее, кажется, это не волновало. Она была счастлива.
— Виктория, — шепотом произнес Март у моего уха и кивнул влево. Черноволосая красавица в сверкающем серебром платье танцевала с Люком. Моим Люком. И Мартин глядел на нее с печалью.
Я ощутила укол ревности — мне с моей тщедушной фигуркой никогда не видать таких изгибов, такой пышной, яркой красоты. Один мой мужчина держал ее в объятьях, второй улыбался одними губами, и тоже будто был не со мной.
Я стиснула зубы и заставила себя не смотреть.
«Ты еще ножками потопай».
Топать я не стала, дотанцевала, ушла в дамскую комнату, заверив Марта, что не обижусь, если он пригласит еще кого-нибудь. Когда я вернулась, он уже вел в танце какую-то молоденькую, очаровательно смущающуюся девушку, а я налегла на шампанское, пригляделась к крутящимся колоннам смерчей, попробовала пальцем поймать один из поднимающихся вверх цветков. Руку пронзило холодом, и я отошла от греха подальше. Не хотелось бы стать причиной катастрофы.
Хотя если бы вихрь унес леди Викторию, я бы даже не моргнула.
Зазвучали аккорды затейливого нестока, сложного, со сменой партнеров — пары выстраивались напротив друг друга, готовясь к танцу.
— Пойдем, — сказал подошедший Мартин, забирая у меня очередной бокал с шампанским.
— Я хочу постоять, — закапризничала я.
— В операционной настоишься, — строго ответил он, — не отлынивай, впереди еще вся ночь.
Я вздохнула и подчинилась. Голова уже чуть кружилась, сладкое шампанское горечью стояло в горле. Хотелось курить, снять маску и уйти погулять по светлым дорожкам дворцового парка.