Королевский дуб

Сиддонс Энн Риверс

— Ничего такого, о чем стоит говорить, — ответила я, глядя в его карие глаза. Клэй улыбнулся, и белые линии морщин веером разбежались от уголков глаз по коричневой коже. Затем последовала белозубая улыбка:

— Понимаю, о чем идет речь…

— Я привезла тебе свежую одежду, — вспомнила Тиш. — Чарли ни разу не выходил из болота в эту пору, не промокнув насквозь от пота. Ты, я вижу, тоже. Идем наверх.

Я последовала за подругой через огромный открытый холл „Королевского дуба", вверх по изогнутой сосновой лестнице на второй этаж. Внутри дома было прохладно и тенисто, все сверкало от полировки и возраста. Выцветшие восточные ковры мерцали на широких половицах, громадная старая, обитая кожей и ситцем мебель выступала, как острова

среди пушистого, мягкого моря. С обшитых панелями стен смотрели вниз коронованные головы многих поколений величественных белохвостых оленей; они выглядели лишь слегка менее царственно, чем написанные маслом на полотне представители семьи Дэбни. Среди родовых портретов было столько же изображений пятнистых охотничьих собак, сколько и людей. Я подумала, что эти изображения превосходят портреты Дэбни по аристократичности. После сверкающего солнца и шума переполненной веранды огромный тихий дом казался таким же соблазнительным, как уединенная пещера у моря.

Я быстро приняла душ в удивительно удобной ванной комнате, находившейся рядом со спальней с высокими потолками и явно предназначенной для женщины, но, видимо, редко используемой. Огромная кровать с балдахином и ромбовидные стекла в окнах были завешаны выцветшим ситцем, а изящная сосновая мебель — отполирована до мягкого блеска. Но в гардеробе не висело никакой одежды, кроме моей, той, которую привезла Тиш. Во всех этих покоях не чувствовался жилой запах.

Я бросила влажные брюки, рубашку и жаркие тяжелые ботинки в пластиковый мешок, который дала Тиш, и скользнула в чистые белые широкие полотняные брюки и майку цвета арбуза. Майка оказалась слишком узка, и, как бы я ни старалась ее растянуть, все равно она плотно облегала мой солидный бюст.

— Буду выглядеть, как проститутка в детском центре, — заявила я Тиш, сидевшей в удобном кресле. Подруга поглядела на меня, прихлебывая коктейль из бокала:

— Не хуже, чем Софи Лорен на встрече в Ассоциации учителей и родителей. Именно этого эффекта я и хотела добиться, когда покупала эту майку. Ну ладно, Энди, оставим шуточки. Что, Картер что-то не то сделал, или все-таки в лесу что-то стряслось? Ты выглядела просто ужасно, когда вернулась. Я была уверена всегда, что милые, цивилизованные мужики становятся сумасшедшими, стоит им только попасть в лес с ружьями, луками и подобной дребеденью. Они словно возвращаются обратно в пещеры. Никто к тебе не приставал?

— Господи, да нет же! — раздраженно отмахнулась я. — Просто мне там не понравилось. Там было… более дико, чем я думала. Слишком спокойно, слишком… безлико и как-то по-древнему. И вообще, сидеть на дереве и ждать кого-то, чтобы убить — эта мысль не показалась мне привлекательной… Впрочем, не придавай значения, Тиш.

— Что ж, пусть будет так. Все! Больше не обсуждаем!

— Не обсуждаем!

Я потянулась за сумочной, лежащей на комоде, и столкнула на тряпичный коврик небольшой буклет. Подняла его и посмотрела. Он назывался „Информирование общественности о чрезвычайных ситуациях. Для соседей завода „Биг Сильвер", а подзаголовок гласил: „Информация на случай чрезвычайной ситуации. Для тех, кто находится в радиусе 10 миль от каждого производственного реактора завода „Биг Сильвер".

Я повернулась, держа книжку большим и указательным пальцами, и посмотрела на Тиш. Та кивнула головой:

— Знаю. В каждой спальне для гостей валяется такая. И в домике для охотников, как говорит Чарли, тоже.

— Они быстро вернут вас в реальный мир. — По моей спине побежали мурашки. — Если, как вы все утверждаете, опасности нет, то почему Клэй Дэбни разложил буклеты по всему дому? Разве мы находимся так близко к этим… как их там… реакторам?

— Он разложил их потому, что правительство требует этого, если ты рядом с ними. Завод довольно близко, его владения начинаются на другой стороне реки и ручья. Сегодня утром ты, возможно, смотрела на их земли. Разве они выглядели выжженной пустыней? Они такие же чистые, дикие и неиспорченные,

как и все земли в этих местах. Руководство завода даже открывает свои владения для охоты на оленей. Только чуть позже, с началом сезона. Сам завод находится на некотором расстоянии вверх по реке, где-то в центре лесов. А книжку, как информацию о чрезвычайных ситуациях на самолетах, все обязаны иметь, но никто не прочел из нее ни строчки. Давай одевайся быстрее. Чарли и другие охотники, наверно, уже пришли. А я изголодалась.

Внизу у буфетных столиков, расположенных в тени, стояла небольшая очередь. Около половины круглых, покрытых белыми скатертями столов уже были заняты. Оркестр из банджо и гитар на небольшом возвышении в дальнем конце веранды наигрывал „Там вдали", а большая толпа красивых людей, похожих на тех, что я видела на тренировочных беговых дорожках, только теперь одетых в охотничье хаки, ботинки и кепки, смеялась, разговаривала и попивала напитки Клэя Дэбни. Дети сновали среди взрослых, визжа и подражая крикам птиц, собаки резвились и лаяли, а из-за громадного крыла дома доносился плеск воды в бассейне и звуки ударных инструментов еще одного оркестра.

Все выглядело празднично и роскошно, в типично американском стиле. И тут я обнаружила, что голодна как волк.

Чарли окликнул нас из-за большого стола на дальнем конце веранды под крупной, изогнутой лозой глицинии. Тиш и я направились к нему. Как только я подошла ближе, сердце мое упало. Пэт Дэбни, небрежно и вызывающе одетая, элегантная, как бедуинская принцесса, в вылинявших джинсах и слишком большой мужской белой рубашке, босая, развалившись, сидела напротив Картера, курила и пила бурбон. Слева от нее расположились двое незнакомых мужчин.

— Ба! Сама Ипполита! [32] — прошептала я.

— К тому же пьяная. Наверно, это твой счастливый день, — добавила Тиш. На моем лице появилась широкая, совершенно фальшивая улыбка. Мы сели. Чувство голода исчезло. Его сменили усталость, раздражение и желание встать и уйти прочь от Пэт Дэбни и всех остальных, незнакомых и шумных людей.

— Хелло, Пэт, — сказала я.

— Миз [33] Колхаун, — протянула она, поднимая стакан с бурбоном. Часть жидкости пролилась и забрызгала ее рубашку, присоединившись к небольшой колонии уже подсыхающих пятен. — Я слышала, ваше утро на Королевском дубе прошло без пользы.

32

Царица амазонок, дочь бога войны Арея.

33

Искаженное „мисс".

Ее глубокий медленный голос сделался более хриплым с тех пор, как я слышала его в последний раз.

— От вас, наверно, слишком сильно пахнет городом. Не было случая, чтобы, когда я сидела там, олень не забирался по лестнице прямо ко мне на колени.

— Наверно, я действительно пахну городом, — согласилась я, желая врезать Пэт по ее коричневому от загара ястребиному лицу, — а вы к тому же еще и охотница?

— Пэт — лучший охотник в радиусе тысячи миль. Лучший, чем любой мужчина. Или почти любой, — произнес один из незнакомцев.

Маленький и полнеющий, с мягким несформировавшимся детским ртом, он мило улыбался, поднимая как-то вверх уголки губ. Редкие светлые волосы, блестящие и только что вымытые, были уложены волной на круглом лбу, а сквозь них проглядывала розовая кожа черепа. Небольшие белые усики уселись на мокрой верхней губе. Круглые голубые глаза сверкали от хорошего настроения, а улыбка была быстрой и солнечной.

Мужчина был одет в отлично выглаженные брюки цвета хаки, красивые новые ботинки и невообразимый во влажной полдневной жаре пуховый жилет. Бусинки пота орошали его лоб и шею. Подбородок был изящным и округлым. Мне были знакомы и эта улыбка, и эти глаза.