Королевский гамбит
Шрифт:
— Я хочу тебя спросить, — заговорил Милон. — Этот придурок Клавдий. Он такой же, как все? Я имею в виду большинство римских политиков. Они что, все ему под стать? Я уже как-то раз о нем слыхал. Говорят, он хочет стать трибуном.
Я рад был бы ответить ему «нет». Сказать, что Клавдий — не правило, а лишь досадное исключение, что большинство политиков являются добросовестными слугами государства и желают честно трудиться на благо Сената и граждан. Но к сожалению, этого я сказать не мог.
— Да, большинство такие, как он, — сказали. — Разве что Публий, быть может, более жестокий, более безумный.
Милон фыркнул.
— Я уже успел полюбить Рим. А теперь чувствую, что полюблю его еще сильнее.
До Остии мы добрались только к вечеру. Я имел весьма поверхностное представление о городе. Некогда мне довелось отправляться отсюда на службу в Испанию, но тогда друзья доставили меня на корабль таким пьяным, что это событие почти что изгладилось из моей памяти. Обратный же мой путь, более длинный, зато менее опасный, пролегал по суше. На этот раз я решил ближе познакомиться с этим городом. В свое время, когда я достигну определенного возраста, надеюсь стать квестором. А один из квесторов ежегодно приезжает в Остию, чтобы следить за поставками зерна. Бесчисленные войны опустошили италийские крестьянские хозяйства, а латифундии не оправдали возложенных на них надежд, поэтому нам ничего не оставалось, как полагаться на хлеб, ввезенный из-за моря.
Мы проплыли мимо большого морского порта, построенного в период ведения войн с Карфагеном и ныне пришедшего в упадок. Под его прохудившимися крышами, будто мертвые воины, надолго оставшиеся лежать на поле брани, громоздились боевые корабли. Несколько судов были в хорошем состоянии и стояли под исправными навесами со снятыми на зиму мачтами, рангоутами, парусами и такелажем. Когда мы проплывали мимо торговых причалов, Милон перечислил их, называя каждый по имени. Среди них были причалы Венеры, Вулкана, Купидона, Кастора и Поллукса и еще полдюжины других.
Самым выдающимся строением города был великий храм Вулкана — небесного покровителя Остии. Сойдя на берег, мы направились на городской форум, который украшали две замечательные бронзовые статуи Диоскуров, под покровительством которых находился Рим, а следовательно, и Остия. Между тем Остия выглядела привлекательней Рима. Хотя она была существенно меньше его по размерам и количеству жителей, улицы здесь были значительно шире, а большинство общественных зданий новей, и многие из них даже были облицованы блестящим белым мрамором. Прочие сооружения были построены преимущественно из кирпича. В Остии было не принято покрывать здания штукатуркой и побелкой. Местные жители предпочитали им замысловатую и впечатляющую на вид кирпичную кладку.
— Хотя уже поздно, — сказал Милон, — мы все же постараемся кое-что выяснить. Для начала давайте посетим театр.
Выйдя с форума, мы оказались на широкой улице, которая привела нас к месту назначения, показавшемуся мне несколько странным, если учесть цель нашего путешествия. Однако моим проводником был Милон, и я не стал ему перечить.
Театр был весьма импозантным каменным сооружением, облицованным мрамором, и имел полукруглую, в греческом стиле, форму. В Риме в те времена еще не было постоянных театров. Их заменяли крайне легко воспламеняющиеся деревянные постройки, в которых в жаркое время иногда заседал Сенат.
Насколько я мог заметить, все гильдии, братства и объединения, связанные с морской торговлей, размещались под трехъярусной колоннадой театра. Трудно было придумать более выгодное использование общественного помещения, разместившего в своих стенах сообщества, каждое из которых платило взносы на содержание здания. Когда мы проходили под сводами театра, я невольно залюбовался вьющейся вокруг здания мозаичной дорожкой, на которой напротив каждой гильдии была выложена картинка, отражающая род ее занятий. Так, скрещенные весла символизировали деятельность гильдии гребцов, амфоры — поставщиков вина, паруса — ремесленников, их производящих, и так далее. На одной из мозаик был изображен плывущий обнаженный мужчина. Я спросил у Милона, что это значило.
— Это ныряльщик, — пояснил тот, — который спасает имущество с затонувших кораблей. Гильдии спасателей здесь придается особая важность. Из-за штормов и кораблекрушений ежегодно тонет много судов, поэтому ныряльщикам и чистильщикам каналов скучать не приходится. Они никогда не остаются без дела. Работа у них опасная, но очень нужная. Поэтому люди этой профессии пользуются большим уважением.
— Еще бы. Могу себе представить.
Хотя Остию отделяло от Рима всего четырнадцать миль, они так разительно отличались друг от друга, словно находились на противоположных берегах моря.
— Куда мы идем? — спросил я.
— Мы уже пришли, — ответил Милон, остановившись на мозаичном изображении трех богинь судьбы — Клото, Лахесис и Атропос.
— Интересно, что бы это значило? Уж, наверно, не то, что Остия получает грузы по воле судьбы.
Милон, запрокинув назад голову, затрясся от хохота. Ни разу в жизни я не слыхал, чтобы человек так заливался смехом, если не считать триумвира Марка Антония.
— Нет, здесь находится гильдия торговцев тканей, — наконец исторг из себя Милон.
Когда мы вошли, приказчик, который сидел за столом и перевязывал свернутые свитки, предвкушая грядущую трапезу, посмотрел на нас и сказал:
— Контора закрывается. Пожалуйста, приходите завтра… О, привет, Милон.
— Добрый день, Силий. Мы тебя не задержим. Это Деций Цецилий Метелл из римской Комиссии двадцати шести.
— Добрый день, господин, — поприветствовал тот меня.
В его тоне не было и тени заискивания. Ему прекрасно было известно, что на Остию мои полномочия не распространяются.
— Мы только хотели узнать, здесь ли еще обитает Гасдрубал. Где он теперь ведет свои дела?
— И всего-то? У него теперь другое место. На причале Юноны, между лавкой подержанных амфор и складом канатов.
— Знаю я это место. А занимается он все тем же?
— Ты имеешь в виду…
Силий провел краем ладони по горлу, словно хотел его перерезать. Очевидно, поняв, что означал этот жест, Милон кивнул.
— Да, он до сих пор их посредник в Остии, — добавил хозяин лавки.
— Хорошо, Силий, — сказал Мил он. — Спасибо тебе за помощь. Пошли.