Королевский наместник
Шрифт:
— Это, кхм, — откашлялся я, — эвфемизм, обозначающий специальный бизнес.
— Что за бизнес? — не поняла она, — не увиливай от ответа, Джерк Хилл.
— Шурум-бурум мастер, — проговорил нейтрально, — это руководитель компании женщин, профессионально заботящихся о мужчинах.
Как-то канцелярски ответил, до неё не доперло.
— Почему профессионально?
— Потому что секс, — пошутил я, — слишком серьезная вещь, чтобы доверять его любительницам.
Аиша залилась румянцем и кинула в меня подушку.
— Ты ужасный развратник, Джерк Хилл, — убежденно сказала она, — и что я в тебе
— Жизнь, шестнадцать уровней, два титула и крутой артефакт, — подсчитал я и вопросительно посмотрел на принцессу.
Мол, ничего не пропустил?
Вместо ответа она закидала меня подушками, а когда я отвлекся на их собирание, коварно напала на мою беззащитную спину с боевым кличем. Меня даже не сам факт испугал, а последнее. В её исполнении это слышалось чем-то средним между чириканьем зяблика и работой шлифовальной машинки. В ходе борьбы — хотя какой борьбы — я расслабился и получал удовольствие, она оседлала меня сверху.
— Будешь знать, как мне перечить! — сказала принцесса, отдуваясь и сверкая лазурными глазками.
— Я бы больше хотел узнать о географии, — скромно попросил я.
— О какой географии? — не поняла она.
— О географии твоего тела, я уже имею некоторое представление, — постарался оправдать внеочередное звание ужасного развратника, — хотелось бы узнать побольше об окружающем мире.
Она пристально посмотрела на меня: не шучу ли я? Вот так запросто, отказываясь от ролевой игры в принцессу и чудика. Это же как красавица и чудовище, только само собой лакшери-вариант.
Но я представил себя в Норильске зимой, когда до рассвета еще полгода, а остановку замело вместе с маршруткой, и мой термометр похоти в штанах притормозил свой разбег.
— Ну что же, — разочарованно согласилась Аиша, слезая с меня, — давай разберем ближайшие страны.
Глава 31
Энсини Алькандария, для родных просто Син, для подруг Алька, а для врагов — та драная кошка, грустила на площади у фонтана Трёх принцесс. Некогда роскошный её наряд из оранжевого плаща, тёмно-синей короткой котты в рисунке с озорными кроликами, спортивных брюк светло-синих кендо, что на расстоянии неотличимы от юбки, обзавелся прорехами, пятнами, потерял в цвете, как и их хозяйка в своём настроении. Убегать из Катафиса, столицы Южной Каталии, их семье пришлось налегке: четырнадцатилетнюю Энсини родители подхватили прямо с прогулки вместе с подругой. Семья Алькандарии владела двумя тавернами и долей в производстве местных красителей из марены и кермеса, была зажиточной и не последней в торговой гильдии. Пока не появилась секта Второго пришествия.
Сначала бойкот таверн и товаров, потом повышенное налогообложение бизнеса с участием зверолюдей и, как финал, погромы. За пять лет бизнес превратился в огрызок прежнего благосостояния. Хотя родители были неглупы, предчувствуя развитие событий успели часть бизнеса переместить в Шайн, вложить около четырехсот золотых в дело торговца сукном в Тритикаме Занталоне Шечири. Но вот эвакуироваться сами вовремя не успели, всё торопливо выжимали крохи из распродажи своего дела и недвижимости в Каталии.
По пути бегства, через Великое болото, уже у самого конца пути на них напала стая шакарлей. Монстры были не
Отбившаяся от семьи Сини, бежала другим путем, долго плутала, выбралась из болота чудом. У них был уговор, если кто потеряется — встречаются на площади Ариши Шторморожденной у фонтана Трёх принцесс. Сини ждала родных уже три дня, но их всё не было.
Сини обессилела морально, под гнётом страшных картин, возникающих в её голове: как щупальца и клювы шакарлей рвут на части её родителей, подруги. Изнемогла финансово: несколько серебряных монет, вшитых в ремешок, уже заканчивались. А хозяин таверны, где она взяла комнату, всё чаще бросал на привлекательную фиолетововолосую кошкодевочку плотоядные взгляды, пространно разглагольствовал об ужасах столицы, о привлекательности дружбы с сильными мужчинами, крепкой руке, что всегда поможет в трудную минуту.
Но будь Сильвер даже не пузатым и неухоженным, с клочкастой бородой и запахом изо рта коротышкой, но принцем и расписным красавчиком с томным взглядом, Энсиния твёрдо запомнила слова своей матушки.
— Словам можно верить только тогда, когда за ними стоит история, — ласково говорила она, обнимая маленькую Син, — действия и поступки определяют кто перед тобой. Пение соловья можно слушать очень долго, но прикормить для своего сада лучше простого воробья. А уж если дятел в сад залетел, — посмеивалась матушка, — точно тебе Создательница наворожила.
На этом грустном воспоминании к Энсини, сидевшей на бортике фонтана, подошли два хмурых, крепких мужика в одинаковой форме.
— Энсини Алькандария? — спросил один из них.
— Да, — настороженно ответила она, примечая вышивку розы и «Н» на рукавах плащей, кольчугу под ней и мечи.
— Твои родители сейчас вместе с Занталоне Шечири в Саду наслаждений обговаривают дела. — сообщил радостную весть один из них. — Прийти за тобой как обещали не могут, с ними его высочество принц Шилнагаил, воспылавшей мыслью вложить в торговое дело свою часть. Покинуть принца сейчас — оскорбление, весть о встрече доверили нам. Твои родители ждут тебя.
Энсини Алькандария радостно вскочила с бортика фонтана. Наконец-то, все беды позади!
Она не заметила ухмылку, спрятанную в бороде одного из вестников, тоскливый взгляд второго. По пути к «Саду наслаждений» Син, зарядившись радостью, купила на последние монеты бутылку гномьей водки, пусть и обычной, но весьма неплохой в подарок спутникам и заливалась певчей птичкой, щебеча о красотах Тритикама своим немногословным сопровождающим.
***
Принц Шилнагаил влепил со всей дури пощечину своей спутнице Мизунии и перевернул столик за которым собралась его компания. Эта южнокаталийская девка достала его ныть о приличиях, необходимость которых следует соблюдать королевственной особе. Под тем же предлогом эта коза не дала ему в карете, обещая вознаградить позже сторицей ночью. Но после трех бутылей вина, в голове штормит море и требует себе в жертву девственниц.