Короли Эдена
Шрифт:
«Где Ева?» пробурчал я.
«Ей нужно было в туалет», — просто отвечает он, не обращая внимания на мой гнев, что только еще больше меня злит.
«Ты оставил ее одну?»
«Ее запах всегда при мне, Нокс. Если ты беспокоишься о том, что она сбежит…»
«Я беспокоюсь о том, что один из Лордов схватит ее еще до того, как она доберется до туалета», — говорю я. «Мы знаем, что она им нужна. Не стоило выпускать ее из виду».
Я не задерживаюсь, чтобы посмотреть на его реакцию. Он знает, что облажался, —
Не обращая внимания на визжащих женщин, которые бросаются обратно в бальный зал, как только видят меня, я прохожу в дамскую комнату и сразу же нахожу Еву, стоящую у раковины и вытирающую губы, чтобы поправить помаду.
Черт возьми, она чертовски великолепна.
Эти поразительные зеленые глаза встречаются с моими в зеркале, и она отшатывается назад. «Нокс!»
Ее грудь вздымается от страха, притягивая мой взгляд к ее сиськам, как мотылек к гребаному пламени.
«Ты должна всегда помнить о том, что и кто тебя окружает, голубка», — бормочу я. Иду к ней, пока не прижимаю ее к стене.
Я вдыхаю ее запах, и он что-то делает со мной. Цитрусовые и пряные духи на ней опьяняют, действуют на мой организм, пока я не оказываюсь на крючке. И это меня бесит. Я не хочу быть на крючке. Я хочу быть свободным и искать Ариса без всяких привязок.
Это не ее вина, — отстраненно думаю я. Не она виновата в том, что я чувствую.
Она умна, язвительна и способна думать самостоятельно.
Я хочу ее. И я ненавижу ее.
Когда она рядом, я теряю равновесие и отвлекаюсь, чего не могу себе позволить.
«Дай мне свои трусики», — требую я. Мне нравится, как она краснеет на долю секунды, прежде чем сузить глаза.
«Зачем?» — спрашивает она.
«Ты серьезно собираешься, блядь, спрашивать меня? Дай мне свои трусики».
Она хихикает, к моему удивлению. «Что? Это какой-то способ отплатить тебе за серьги?»
Я прижимаюсь к ней ближе, пока она не вздрагивает, и я знаю, что это не от страха. Она хочет меня. Ее желание настоящее и острое.
Это платье…
Я совершил ошибку. Я не должен оставаться с ней наедине.
Не сводя с меня взгляда, Ева опускается, тянется под платье и стягивает тонкие кружевные стринги. Она поднимает сначала одну ногу, потом другую. Выпрямившись, она стоит, свесив кружево с указательного пальца, болтая им в воздухе.
«Это то, чего ты хочешь, Нокс?» — спрашивает она.
Не обращая внимания на трусики, я наклоняюсь, чтобы провести носом по линии ее шеи. Вдыхаю ее и наслаждаюсь тем, как она снова вздрагивает. По ее коже бегут мурашки. Мой язык высунулся, чтобы попробовать ее на вкус, и я последовал за ним, слегка прикусив.
Чтобы напомнить ей и себе, кто здесь хозяин.
Потому что по какой-то причине мне кажется, что это не я.
Наконец, я заставляю себя отодвинуться и беру ее трусики. Я засовываю
«Что еще тебе нужно?» Я наблюдаю за работой ее горла, когда она тяжело сглатывает.
Все.
Я знаю, чего я хочу. Я хочу все. Совершенно не похожим на меня движением я перемещаю свои губы к ее губам. Захватываю ее рот для поцелуя и наслаждаюсь тем, как я, кажется, высасываю воздух из ее легких. Она задыхается от прикосновения, а я работаю с ее ртом, дразня ее зубами и языком. В то же время я перемещаю руку, задирая платье и проводя пальцами по шелковистой коже ее бедра.
Дракон имел ее первым. Он почувствовал ее первым, и эти мысли не выходят у меня из головы, пока я скольжу языком по ее губам, одновременно проводя пальцем по ее складочкам. Ева горячая и мокрая. Она прижимается ко мне, а ее ноги раздвигаются, чтобы обеспечить мне лучший доступ.
Мое имя — это стон.
Я проглатываю его вместе со стонами, которые она издает от моих прикосновений. Я ввожу в нее палец, затем второй, работая с ней, несмотря на то, что спрашиваю себя, почему.
Почему я чувствую необходимость быть здесь с ней?
Черт. Как я перешел от мысли, что эта женщина — Арис, к необходимости обладать ею?
Я слишком долго был один. Парни — это решение другой проблемы, и мы правим вместе, но они — последние люди, которых я хотел бы видеть ночью, прижавшись к ним. Или смотреть на меня так, будто я им действительно нужен, независимо от того, что за бред творится у меня в голове.
Ева умоляет меня о большем. Целует меня так, будто я ей нужен, и, когда ее руки обвиваются вокруг моей шеи, прижимаясь ко мне, я понимаю, что именно здесь я и должен быть.
Ее киска сжимается вокруг моих пальцев, и я большим пальцем провожу по ее клитору, доводя ее до оргазма.
Она распадается в моих руках, и как бы сильно мне ни хотелось наклониться и попробовать ее на вкус, я еще раз грубо целую ее, прежде чем заставить себя сделать шаг назад.
Я переступил черту, которую сам для себя начертил, и чертовски здорово провел время. Судя по выражению лица Евы, она тоже.
Она смотрит на меня сквозь прикрытые глаза, ее язык проводит по нижней губе, словно запоминает мой вкус. Мне нравится эта идея больше, чем я готов признать. Что в этом мире может быть кто-то, кто хочет видеть меня таким, какой я есть, во тьме и во всем остальном.
Ева знает, кто я, и не собирается уходить.
Но у нее нет выбора, поспешно говорю я себе. Вместо этого я сосредоточился на том, как хорошо, что она рядом со мной. Это не может длиться долго, и я знаю это, но я возьму то, что могу получить, пока могу.
Я засовываю руку в карман и тереблю там кружева, а затем бросаю взгляд на Еву, словно мои мысли — это ее вина.
«Пойдем», — рычу я на нее. Взяв ее за руку, мы выходим из туалета, и она судорожно поправляет платье.
«Правда? И это все, что ты можешь сказать?»