Короли карантина
Шрифт:
Мои колени уперлись в пустой стул напротив Сэйнта, когда я остановилась, пытаясь сохранить свою маску "ни хрена себе" на месте, но, черт возьми, внутри у меня все дрожало. Что-то было не так. Ужасно, чудовищно не так. И это имело прямое отношение ко мне.
Сэйнт взял айпад, лежавший рядом с миской с рыбным рагу, открыл черный чехол и повертел его, чтобы показать мне что-то на экране. На меня смотрела фотография моего отца. Это была та самая, которую он использовал для работы, я видела ее тысячу раз.
Мои глаза наткнулись на заголовок над ним, и весь мой мир начал трескаться и раскалываться.
Вирусолог
— Что? — Я отрицательно покачала головой, когда смех вырвался из моей груди. Это была какая-то глупая шутка, которую я не поняла?
Я потянулась за айпадом, но Сэйнт сунул его в карман прежде, чем я успела дотянуться.
Меня охватило замешательство, когда я попыталась понять, что происходит. Слова этого заголовка запали мне в душу, когда Ночные Стражи уставились на меня так, словно я была их врагом номер один. Это была не шутка. Это была правда. Эта статья была настоящей.
Но папа не мог выпустить этот вирус. Он не стал бы. Если бы они вообще знали его, то никогда бы не поверили этой лжи.
Биение моего сердца громом отдавалось в ушах, и время, казалось, замедлилось, пока я плыла на волне этой новости, страх расцветал у меня внутри. Мне нужно было поговорить с ним, услышать, как он отрицает это, клянется, что он не…
Холодные, тошнотворные брызги рыбного рагу ударили мне прямо в лицо, и я ахнула, отступив на шаг назад и с отвращением смахнув их с глаз. Блейк усмехнулся мне, со стуком ставя свою теперь уже пустую миску на стол, и мое сердце затрепетало в такт этому.
— Эта сука и ее кусок дерьма-отец ответственны за вирус «Аид»! — Проревел он на всю комнату, и я в ужасе покачала головой.
— Нет! — Я настаивала, но Сэйнт опрокинул свою миску следующим, густая масса шлепнулась мне на грудь и просочилась под форму.
Я вжалась спиной в стол, мое сердце подскочило к горлу, и я отчаянно пыталась найти выход из этого кошмара.
Парень, сидевший на том месте, куда я врезалась, свалился со стула, отбросив меня на несколько шагов назад, когда он и остальные его друзья встали с отвратительным рагу в руках.
— Не надо! — Я попыталась увернуться, но в воздухе разлетелось столько мерзкой субстанции, что я не смогла уклониться. Мои ноги ударились о столик Ночных Стражей, и я услышала, как Сэйнт прорычал: — Сделайте это, — прежде чем очередная миска была вылита прямо мне на голову.
Я вскрикнула от ужаса, тушеное мясо защипало глаза, я давилась и кашляла от отвратительного запаха. Я обернулась и увидела, что Киан ставит свою пустую миску на стол. В его глазах не было света, только пустота. Но это было ничто по сравнению с тем, как Сэйнт смотрел на меня. Его глаза горели адским пламенем, лицо озаряла жестокость, губы кривились в самой зловещей из улыбок.
Я искала милосердия в глазах Блейка, но в них не было ничего, кроме твердой стены ярости, ожидающей меня. Я хотела просить, умолять и заставить их выслушать. Но я знала, что никакие слова не спасут меня. Они приняли решение. Я была их врагом. Дочерью человека, который обрушил чуму на мир.
— Покажите ей, что вы о ней думаете! — Блейк закричал на всю комнату, и резкое движение заставило меня вздрогнуть, когда на меня вываливали миску за миской холодного рагу.
Я бросилась бежать, мое сердце бешено колотилось в груди, пока я пыталась дышать сквозь удушающий запах. Я едва могла видеть сквозь ослепляющий красный туман, и мои ноги зацепились за чью-то ногу, подставив мне подножку, так что я растянулась на земле. Я сделала единственное, что могла, и свернулась калачиком под водопадом рыбных кусочков и липкого красного соуса, который захлестнул меня, кричала и брыкалась, пытаясь ударить любого, кто был достаточно близко, чтобы ударить.
Когда атака замедлилась, меня охватил новый ужас. Мой голос звучал из динамиков по всей комнате, хриплый и соблазнительный. Я узнала слова, которые сказала Блейку этим утром, когда он вернулся после разговора со своим отцом. Но они были отредактированы так, чтобы это звучало так, будто я в чем-то ему признавалась.
— Ты знала о том, чем занимался твой отец? — Голос Блейка эхом разнесся по динамикам.
— Папа?… Я знала. — Это был мой голос, но он отредактировал то, что я сказала, чтобы это звучало так, как будто я отвечала на вопросы, которые я даже никогда не слышала, чтобы он произносил.
— И ты знала, что он собирается сотворить это со всем миром, прежде чем решила спрятаться здесь, в нашей школе? — Сердито спросил Блейк.
— Да. Я знала все это время. — Я практически задыхалась, когда говорила это, и для меня было так чертовски очевидно, что все это было подстроено, но остальные студенты, казалось, не были согласны, освистывая и глумясь, когда они проглатывали ложь, которой их пичкали. Мое сердце, казалось, разрывалось где-то посередине, и все, что я могла видеть между красным рагу, которое наполовину ослепило меня — это полные ненависти лица и обвиняющие взгляды.
Этот звук прокрутился снова, чтобы довести ложь до конца, прежде чем звук моего тяжелого дыхания и криков от оргазма эхом отразился от стен, просто чтобы унизить меня еще больше.
— Ты кусок дерьма! — Крикнул кто-то, затем хор оскорблений заполнил комнату, заглушая звуки нашего с Блейком секса.
— Уличная шлюха!
— Папочкина шлюха!
— Ты никчемная сука!
Хуже всего был ледяной смех, донесшийся от столика Ночных Стражей. Я не смотрела в их сторону, когда поднялась на ноги, и тушеное мясо соскользнуло с моей одежды, капая на пол. Я вся дрожала, моя кожа горела от смущения, стыда, ярости. Я снова побежала к двери и на этот раз выбралась наружу, вдыхая свежий воздух и пытаясь побороть подступающую к горлу желчь.
Я помчалась к Бич-Хаусу, не останавливаясь ни на секунду, пока не добралась до душевых на третьем этаже. Я рывком открыла дверь в один из корпусов, вытащила телефон из кармана, прежде чем включить его и полностью одетая шагнуть под мощный поток воды.
К тому времени, как острая похлебка вымылась из моих глаз, я плакала, шок и смятение охватили мое тело, пока я пыталась осознать то, что только что произошло.
Я не могла дышать, не могла ясно мыслить, не могла осознать, что, черт возьми, только что произошло со мной и как.