Корона Голконды
Шрифт:
Сароджини не смогла сдержать крик.
— Что это значит, Боб? Когда же кончится весь этот ужас?
— Мне и самому хотелось бы это знать. А что касается кинжала, так это явно означает предупреждение нам, чтобы не заходили в отель, вот и все…
Казалось, мужество опять мало-помалу покидает девушку.
— Но что же они хотят от нас? — дрогнувшим голосом проговорила она. — Почему же нас еще не убили?
— Наверное, потому, что мы еще можем быть им полезны. А что они хотят, я, кажется, догадываюсь. По-моему, нам остается только одно: ехать прямым ходом в храм Кунвар, встретиться с Думпа Раи и узнать у него, как добраться до могилы, а там и до тайника с сокровищами.
Девушка вздрогнула. На этот раз, когда она заговорила, в ее голосе прозвучали гневные нотки:
— Забудем о сокровищах, Боб! Я больше не хочу о них слышать. Они уже и так стоили многих человеческих жизней…
— Все это так, но мне кажется, что наши противники хотят добыть именно эти сокровища и не дадут нам с миром уйти отсюда, не доведя их до тайника. Две наши жизни против сокровищ. Ничего даром не дается. Вот почему мы должны поговорить с Думпа Раи. Покажите, где тут дорога на Кунвар. Лучше не терять времени.
Мягко, но настойчиво Боб Моран подтолкнул свою компаньонку к машине. Уселся рядом с ней и включил мотор.
— Показывайте мне дорогу, — снова сказал он девушке.
— Обогните ограду дворца слева, — объяснила Джини. — Затем поезжайте прямо. Так следует ехать километров десять, а потом слева покажется монастырь, как раз почти перед самыми развалинами Старого города.
Моран резко надавил на газ, затем развернул послушную машину и снова рванул вперед в направлении, указанном девушкой.
Но едва машина отъехала, неподалеку раздался тот же самый знакомый им дикий вопль. Ему ответил другой откуда-то с севера, третий прозвучал с запада и еще два с юга и востока.
Боб усмехнулся.
— Они вокруг нас, как звери в засаде, — констатировал он. — Если мы потеряем бдительность, то станем их добычей…
Несмотря на все его мужество, при одной только мысли о встрече с этими существами — теперь уже ясно, что с людьми, хотя и издающими звериные вопли, — у Боба зашевелились волосы на голове.
В течение пятнадцати минут Моран вел машину, не используя всех ее скоростных возможностей из-за плохого состояния дороги. Мощное авто катилось по долине с проплешинами земли, а в лунном свете нет-нет да и обозначались красные, будто покрытые запекшейся кровью скалистые образования. Иногда мелькали речушки и озерца. Но вскоре тропическая растительность заполнила все вокруг. Банановые рощицы шли вперемешку с зарослями кактусов, усеянных по верхушкам колючими шарами, напоминающими гранаты времен первой мировой войны.
И вот наконец, когда они объехали довольно крупную скалу, Джини протянула руку к ветровому стеклу и воскликнула:
— Вот он, Старый город!
Он располагался всего в нескольких километрах от них на огромном каменном холме. С этой точки обзора и в неверном лунном свете он не казался разрушающимся. Но приглядевшись, можно было обнаружить, что в куполах зияли обширные проломы, верхушки минаретов отсутствовали, а стены зданий были увиты растительностью. И главное, над городом нависла гробовая тишина. Такая тишина предшествует смертельному удару.
— А там неподалеку храм Кунвар, — продолжала девушка, показывая на этот раз налево.
Кунвар жил. Его стены и постройки, храм и монастырь действительно почти не были тронуты временем. В свете луны казалось, что монастырь был сделан из одного гигантского мраморного блока.
Боб уже свернул на второстепенную до-рогу, которая оказалась в отвратительном состоянии и по которой было лучше ехать на каком-нибудь копытном транспорте, чем в современной машине. Дорога вела прямо к бронзовой решетке, возле которой находились два изваяния Будды нз порфира. Тут же, напротив одного из Будд, висел большой, тоже бронзовый, гонг и при нем колотушка, обшитая толстой кожей.
Моран остановил машину возле решетки, легко спрыгнул на землю, ухватил колотушку и ударил ею изо всей силы в гонг. Звук отдавался как раскат грома, пронесясь через монастырь.
Потекли долгие минуты. Джини, тоже выйдя из машины, приникла к решетке и рассматривала двор. Наконец показался какой-то дрожащий свет из аллеи, по сторонам которой находились многочисленные статуи, представляющие собой многократные воплощения Гаутамы [6] . Потом возникло какое-то светлое пятно. Это был человек в белой одежде, держащий в руках масляную лампу. Когда он подошел ближе к решетке, Боб и девушка увидели, что череп его гладко выбрит, и поняли, что это, должно быть, бонза [7] .
6
Собственное имя Будды, как правило, отождествляется С царевичем Гаутамой Шакьямуни. Гаутама — его фамильное имя.
7
Бонза (от японского бодзу) — главный монах в булдийском храме. В европейской литературе бонмми называли любого буддийского монаха безотносительно его ранга.
Священнослужитель, оставаясь по ту сторону решетки, спросил на хинди:
— Зачем вы нарушаете покой божьих людей, иностранцы?
На что Джими ответила на том же языке:
— Я дочь Савадра Хана, и мы срочно должны увидеться с Думпа Раи.
Бонза почтительно склонил голову:
— Мы все знаем и почитаем Савадра Хана. Я пойду узнаю, сможет ли Думпа Раи прервать свои упражнения, чтобы принять дочь своего оплакиваемого, безвременно ушедшего друга…
Человек повернулся к ним спиной и удалился, вскоре совсем скрывшись среди статуй.
— Вы думаете, что Думпа Раи примет нас? — спросил Моран, обращаясь к девушке.
— Я думаю, что да. Думпа Раи очень любил моего отца, и тот перед смертью просил его помочь мне, выполняя его последнюю волю…
Снова потекли долгие минуты, казавшиеся бесконечными Бобу и Джини, которые время от времени бросали вокруг себя настороженные взгляды, ожидая, что рядом с ними вот-вот появятся противники. Между тем все было тихо и спокойно и только иногда вдали слышался плач шакалов.
Это ожидание, как и любое другое, пришло к концу. Появился бонза с лампой.