Корона клинков
Шрифт:
— Как просто! — усмехнулся Флорестан.
— Да, именно просто, пустые умствования и усложнения погубили не один блестящий план. Излишние раздумья порождают сомнения, которые питают неуверенность, а неуверенность — это прямая дорога к поражению.
Консул не находил слов.
— А Сенат? — спросил он, наконец, — каким образом ты собираешься получить одобрение Сената?
— Решение данного докучливого вопроса я делигирую вам, дорогой дядя, — с лучезарной улыбкой заявил принц, — я знаю, они давно танцуют под вашу дудку. Ведь вы сможете уговорить их проголосовать положительно?
— Предположим, мне это даже
— Неужели?
— Должно быть, ты запамятовал, что по закону Лирийской империи тебе придётся короноваться Короной клинков.
— И что из этого? Пускай на коронации я надену на себя этот примитивный варварский обруч, раз уж так требуется по регламенту церемонии. Но носить на голове подобное позорище в дальнейшем я не собираюсь. Перед другими монархами стыдно. В сокровищнице должна сыскаться горсть-другая приличных драгоценных камней, которые я велю оправить в червонное золото, чтобы новая корна выглядела достойно своего нового носителя.
Аурон принял царственную позу, будто корона его мечты уже сидела на его голове. Первый консул вздохнул, поморщился и произнёс:
— На твоём месте я не стал бы волноваться из-за формы короны, проблема гораздо глубже. Небезызвестный тебе шаман Проргол наложил на Корону клинков охранное заклятие, и надеть её может только истинный наследник Лирийского престола.
— Ерунда, — отмахнулся Аурон, — заклятие либо вообще никогда не существовало, либо выветрилось со временем. Тем более что старик умер, а значит и его волшебство потеряло силу.
— Ты когда-нибудь слышал о том, что заклятие само, как ты выразился, выветрилось из заговорённого предмета? — поинтересовался Флорестан, — в нашей сокровищнице полно амулетов, которые гораздо старше этого дворца. И ничего, работают.
Аурон, встретив на пути к заветной цели неожиданное препятствие, заволновался, вскочил с кресла и опять бесцельно заходил по комнате. Флорестану послышались грязные ругательства, которые его племянник в сердцах бормотал себе под нос.
— Какая жалость, что шаман-варвар умер, — прошипел он, останавливаясь перед консулом, — я нашёл бы способ убедить его убрать дурацкое заклятие. Неужто никто не пробовал проверить, как оно действует и действует ли в данный момент?
— Лично я не пробовал, не собираюсь и тебе на советую, — в голосе Флорестана звучала суровая непреклонность. Ему ещё предстояло подготовиться к весьма неприятному заседанию Совета, и он боялся, что племянник по своему обыкновению начнёт ныть и канючить.
Аурон подкрепился хорошей порцией вина, от чего его полные щёки зарделись румянцем, а в глазах блеснула пьяная удаль.
— Я уверен, существует способ безопасно надеть Корону клинков, — заявил он, выливая в свой кубок остатки вина, — какой-нибудь секрет: например, надеть корону задом наперёд, или трижды повернуть. Никто никогда не пытался проверить, потому что слишком сильно боялись шамана и его варварской магии. Но я не боюсь. Пришло время разобраться, где сказка, а где правда.
— Может, стоит выбрать иное время для опасных экспериментов? — Флорестан замялся, — когда ты будешь в более подходящей форме?
Аурон не терпел намёков на пьянство, поэтому
— Я в отличной форме! А если вы, дядя, не желаете мне содействовать, прекрасно! Я обойдусь без ваших нудных наставлений по поводу и без. Корона клинков, естественно, находится в императорской сокровищнице?
— Нет, она хранится совершенно в другом месте.
Охнув от боли, Флорестен поднялся, и, понимая, что решать проблему придётся прямо сейчас, достал связку ключей из секретера. «Ну, что ж, — пронеслось в голове у Первого консула, — чем раньше мы с этим разделаемся, тем лучше».
Легендарная Корона клинков хранилась в маленьком кабинете, что располагался рядом с Тронным залом. Хелвуд Барс отличался удивительным аскетизмом, когда дело доходило до его личных нужд. Флорестан не без трепета вставил в замок массивный железный ключ. После смерти императора никто так и не входил сюда. Аурон за его спиной разве что на пританцовывал на месте от нетерпения.
В кабинете ничего не изменилось, если не считать тончайшего слоя вездесущей пыли; плотные шторы притеняли дневной свет, книги, карты и пергаменты оставались на тех местах, где их в последний раз касалась рука хозяина. Но Аурона не интересовали книги и рукописи, он алчущим взором буквально ощупывал комнату в поисках вожделенной короны. Наконец, он увидел её. Корона клинков спокойно лежала на бархатной плоской подушечке и тускло отсвечивала старым золотом.
«Ну, конечно, — подумал принц-регент, — никакой фантазии и изящества. Хотя откуда взяться вкусу у малограмотного шамана и немытого варвара, который всю жизнь только и умел делать, что махать секирой»!
Корона клинков его однозначно разочаровала, подумаешь, волшебная корона! Широкий золотой обруч (весьма примитивная и грубая работа), в который вделаны, хотя Аурону так и просилось на язык слова «вляпаны», четыре здоровенных самоцвета безвкусной огранки. И всё! Сколько ни вглядывался принц-регент, он не заметил и следа магии. Не было свечения, потрескивания временами проскакиваемых молний; не было даже предупреждающих огненных букв, не говоря уж о легендарных клинках. Никаких лезвий, клинков или чего-то, хоть отдалённо похожего на них не было и в помине. Корона выглядела самой обыкновенной и мирной старой короной, долгие годы пролежавшей на выцветшем бархате.
— Странно, — произнёс Аурон почему-то приглушённым голосом, — отчего все решили, будто Проргол сотворил эту корону из клинков поверженных врагов, — мне кажется, что изготовил её золотых дел мастер средней руки, да и то, не особо утруждая себя. Я всё крепче уверяюсь, что вымыслов здесь куда больше, чем правды.
Флорестан покачал головой.
— Умный человек, прежде чем действовать, думает, спрашивает других, собирает факты. Глупый же прёт напролом. Дерзай, Аурон, Корона клинков в полном твоём распоряжении.
Принц замер. Теперь, когда его от вожделенной короны отделяло всего лишь несколько шагов, на него обрушилась нерешительность, сковав ставшие вдруг ватными члены. Но это неприятное состояние длилось краткий миг, на смену ему пришла эйфория предвкушения.
Решительным шагом почти стопроцентного монарха он приблизился к столику с короной и властно, по-хозяйски, протянул руки. В голове промелькнула мысль: на картине, которая украсит Тронный зал, надо будет придать большую торжественность моменту, например…