Корона мечей
Шрифт:
Воздев руки, он сплел погибельный огонь. Точнее, начал сплетать. Ему вспомнился удар, обжегший щеку другого человека, не его, и голос Кадсуане зашипел и затрещал у него в голове, точно красные нити. Никогда больше, мальчик; никогда больше ты не сделаешь этого. Почудился Ранду и далекий голос Льюса Тэрина, в страхе бормочущего, что если он даст себе волю, то снова разрушит мир. Все потоки, кроме Огня и Воздуха, исчезли, и он создал плетение, опираясь на свои впечатления от виденного. Тысяча тонких красных волокон расцвели между его руками, развернувшись веером, они устремились вверх. Кусок потолка в форме круга шириной в два фута рухнул вниз, во все стороны полетели каменные обломки и пыль.
Только теперь Ранд вспомнил, что,
Еще не дойдя до двери, Ранд толкнул одну из створок с помощью небольшого потока Воздуха, слишком слабого, чтобы его можно было заметить. Проковыляв в коридор, он опустился на одно колено. Бок – не его, другого человека – жгло, как огнем, пятка сильно болела. Ранд вытащил меч и оперся на него, выжидая. Какой-то тип с розовыми, округлыми, чисто выбритыми щеками показался из-за угла, судя по одежде, слуга. По крайней мере, куртка, одна половина которой была зеленой, а другая желтой, выглядела как ливрея. Человек увидел Ранда и очень медленно, как будто надеясь остаться незамеченным, попятился и скрылся с глаз. Раньше или позже Саммаэль должен...
– Иллиан принадлежит мне! – загремел в воздухе голос, раздаваясь сразу со всех сторон, и Ранд выругался. Наверняка точно такое же плетение, какое он сам использовал на площади, или очень похожее. Оно требовало так мало Силы, что он мог не почувствовать действующие потоки, находясь даже в десяти шагах от Саммаэля. – Иллиан мой! Я не разрушу то, что принадлежит мне, только ради того, чтобы убить тебя, и не позволю тебе сделать это. У тебя хватило наглости разыскивать меня здесь? Хватит ли у тебя мужества отправиться вслед за мной в другое место? – В громоподобном голосе послышалась насмешка. – Нахальства тебе не занимать, а как с мужеством?
Где-то наверху открылся и закрылся проход. Ранд не сомневался в том, что это такое.
Мужества? Хватит ли у него мужества?
– Я – Дракон Возрожденный, – пробормотал он, – и я намерен убить тебя.
Сплетя проход, он шагнул в него, оказавшись на верхнем этаже, в коридоре, стены которого прикрывали гобелены с изображением кораблей на море. В дальнем его конце сквозь галерею сиял темно-красный луч заходящего солнца. Следы от прохода Саммаэля висели в воздухе, быстро рассеиваясь и слабо мерцая. Но не настолько слабо, чтобы Ранд не заметил их. Он начал создавать плетение и вдруг остановился. Он перенесся сюда, даже не подумав о возможной ловушке. Если он просто скопирует быстро тающие следы, то окажется там же, где Саммаэль, или очень близко к нему. Но только если его плетение практически не будет отличаться от созданного Саммаэлем. Определить заранее, на каком расстоянии друг от друга они окажутся, в пятьдесят футов или в пятьсот, невозможно, но в любом случае достаточно близко.
Серебряная вертикальная прорезь начала разворачиваться в проем, открывая тонущие в тенях руины былого величия. Там было не так темно, как здесь, в коридоре. Сквозь проход виднелся красный ломоть солнца, наполовину скрытый куполом разрушенного здания. Ранд узнал это место. В последний раз, когда он приходил сюда, к перечню погибших Дев, который он держал в голове, добавилось еще одно имя. В первый раз по пятам Ранда шел Падан Фейн, который стал больше чем Приспешником Темного, хуже, чем Приспешником Темного. Сбежав в Шадар Логот, Саммаэль словно замкнул круг, намереваясь повторить уже происходившее, но иным способом. Каким? Сейчас не время разбираться. Еще до того, как проход перестал расширяться, Ранд, прихрамывая, пробежал сквозь него в опустошенный город, который когда-то назывался Аридолом, и тут же распустил плетение. Сапоги захрустели по разбитой каменной мостовой и мертвым сорнякам.
За первым же углом Ранд резко свернул в сторону. Земля задрожала
Вокруг лежал огромный город: гигантские мраморные дворцы с четырьмя или пятью куполами разной формы, темно-багровыми в лучах заходящего солнца, бронзовые фонтаны и статуи на всех перекрестках, бесконечные колоннады, галереи и башни, вздымающиеся к солнцу. По крайней мере, те, что уцелели, – большая часть давно превратилась в бесформенные обломки. Статуи лежали, развалившись на части, стояли с отбитыми руками или головами. Быстро сгущающаяся тьма наползала на булыжные холмы. Чахлые деревья, чудом уцепившиеся за их склоны и причудливо скрюченные, напоминали протянутые к небу обломанные пальцы.
Веер кирпича и камня брызнул, пересекая путь, из темной груды, некогда бывшей небольшим особняком. Половина фасада исчезла, остатки украшенной колоннами стены пьяно накренились к мостовой. Ранд замер посреди улицы, рядом с тем местом, куда обрушились камни, выжидая и ощущая, как Саммаэль использует саидин. Держаться близко к зданиям не слишком умно, и не только потому, что любое того и гляди рухнет. Тысячи невидимок, казалось, наблюдали из похожих на пустые глазницы окон, следили за ним с почти ощутимым предвкушением. Ранд отстраненно почувствовал, как запульсировала рана в боку – эхом зла, которым пронизана каждая пылинка в Шадар Логоте. Старый шрам точно сжался в кулак. Боль в ноге, напротив, утихла. Стягиваясь вокруг Ранда, сама Пустота запульсировала – пятно Темного на саидин отозвалось на ноющую боль в боку, – Шадар Логот опасное место и при дневном свете, а уж ночью...
Что-то промелькнуло дальше по улице, позади монумента со шпилем, каким-то чудом до сих пор не рухнувшего, неясная фигура промчалась, пересекая путь, и скрылась во тьме. Ранд чуть не направил, но вовремя одумался; казалось совершенно невероятным, чтобы Саммаэль двигался таким образом и вообще появился здесь.
$Когда Ранд шагнул в город и Саммаэль попытался напасть на него прямо у прохода, Ранд слышал полные ужаса пронзительные крики. Тогда он едва заметил их. В Шадар Логоте не было ничего живого, даже крыс. Саммаэль, наверно, привел с собой своих прихвостней, людей, которых ему ничего не стоило убить, если это поможет ему добраться до Ранда. Видимо, это один из них, и он может привести к Саммаэлю. Ранд торопливо заковылял вперед, стараясь двигаться как можно бесшумнее. Разбитая мостовая хрустела под сапогами – звук ломающихся костей. Он от всей души надеялся, что этот звук кажется таким громким только его слуху, обостренному саидин.
Остановившись у основания монумента, представляющего собой массивную каменную иглу, покрытую струящимися письменами, Ранд пристально вгляделся вперед. Кто бы там ни двигался прежде, он исчез; только глупец или безумный смельчак отважится ходить по Шадар Логоту ночью. Зло, которым пропитан Шадар Логот, зло, погубившее Аридол, не умерло вместе с городом. Из окна дома впереди выполз колышущийся усик серебристо-серого тумана и заскользил к другому, который показался из широкой дыры в высокой каменной стене. В глубине пролома что-то сияло – так ярко, точно туда упала сама луна. С наступлением ночи Машадар принимался бродить по своему городу. Огромный, тысячеликий, он мог появиться в дюжине мест сразу, даже в сотне. Прикосновение Машадара несло смерть, и не легкую. Внутри Ранда пятно на саидин запульсировало сильнее. Огонь в боку, как бы отстраненно он его ни ощущал, вспыхнул, словно десять тысяч молний ударили туда одна за другой. Даже земля, казалось, тяжело заворочалась под сапогами.