Корона мечей
Шрифт:
– Там... там... вон в той стороне есть водопад, – сказала она, указывая на восток. – Он, правда, и раньше, до засухи, был не слишком велик, но просто прелестен.
Суан тоже остановилась и с легкой улыбкой оглянулась.
Какие тайны скрывала Мирелле? Эгвейн разбирало любопытство. На лбу Зеленой сестры она заметила единственную, но крупную бусину пота, сверкающую в тени серой шляпы. И вздрогнула. Теперь просто необходимо выяснить, из-за чего Айз Седай настолько взволновалась, что аж вспотела.
– Мне почему-то кажется, что в той стороне, куда едет Суан, нас ожидает несравненно более интересное зрелище. Как ты считаешь? – сказала Эгвейн, поворачивая Дайшара, и Мирелле мгновенно снова ушла в себя, точно улитка в раковину. – Поехали!
– Ты все знаешь, да? – еле слышно прошептала Мирелле, когда они проехали
– Если хочешь сохранить тайну, – презрительно бросила через плечо Суан, – не пытайся так далеко к югу покупать горец перечный.
Что это такое – горец перечный? И к чему Суан вспомнила о нем? Как бы то ни было, Мирелле вздрогнула. О том, насколько она выведена из равновесия, можно было судить хотя бы по тому, что, вопреки обыкновению, с ее стороны не последовало быстрого ответа, который поставил бы Суан на место. Мирелле лишь облизнула губы, точно у нее внезапно пересохло во рту.
– Мать, ты должна понять, почему я... почему мы это сделали. – Ее голос звучал так, будто она обезумела, внезапно столкнувшись с Отрекшимся или даже с собственным призраком. – Не только потому, что Морейн просила об этом, а она была моим другом. Нельзя оставлять их умирать. Это несправедливо! Сделка, которую мы заключаем, временами оказывается очень нелегкой для нас, но для них еще труднее. Ты должна понять. Должна!
Именно в этот момент, когда Эгвейн полагала, что сейчас она наконец получит все необходимые объяснения, Суан внезапно остановила свою лошадку и повернулась лицом к спутницам, так что Эгвейн чуть не налетела на нее.
– Думаю, для тебя же будет лучше, Мирелле, если дальше нас поведешь ты, – холодно, точнее, даже презрительно сказала она. – Согласие сотрудничать может отчасти искупить твою вину. Хоть немного.
– Да, – кивнула Мирелле, безостановочно теребя руками поводья. – Да, конечно.
Теперь она ехала впереди, и вид у нее был такой, точно она вот-вот заплачет. На лице Суан, скакавшей сзади, явственно читалось облегчение. У Эгвейн голова просто трещала от вопросов. Какая сделка? С кем? Кому позволять умирать? И кто такие эти «мы»? Шириам и остальные? Однако расспрашивать Суан она не решилась. Мирелле могла их услышать, а обнаруживать свою неосведомленность в данный момент, конечно, нежелательно. Мудрая женщина, которая чего-то не знает, молчит и слушает, гласит поговорка. И еще одна. У кого есть один секрет, у того их наверняка не меньше десятка. Ничего не оставалось, как только следовать этим мудрым советам, по возможности стараясь удержать ситуацию в руках. Но какова Суан! Она явно знала больше того, о чем рассказывала Эгвейн, а это никуда не годится. Придется сделать ей выговор. Стиснув зубы и призвав на помощь всю свою выдержку, Эгвейн постаралась придать себе как можно более беззаботный вид. Будь мудрой.
Почти возвратившись на дорогу, на которой раскинулся лагерь, Мирелле свернула на тропинку, ведущую к низкому холму с плоской вершиной, заросшему соснами и болотными миртами. У подножия холма в небольшой лощине росли два гигантских дуба, под могучими переплетающимися ветвями которых стояли три островерхие палатки из залатанной парусины. Рядом паслись лошади, стояла повозка, а немного в стороне, у специально сооруженных коновязей, были привязаны еще пять боевых коней.
Под навесом перед одной из палаток, точно собираясь приветствовать гостей, стояла Нисао Дачен, в платье для верховой езды, очень просто скроенном, неяркого бронзового цвета, а рядом с ней – Сарин Хойган, ее Страж. Лысый как пень и такой же кряжистый, с густой черной бородой, в куртке оливково-зеленого цвета, какие часто носили Гайдины, он был выше Нисао. В нескольких шагах от них двое из трех Гайдинов Мирелле настороженно наблюдали, как Эгвейн и остальные спускаются в лощину. Крой Макин, стройный и светловолосый, и Нугел Дроманд,
Из-за угла палатки выглянули две женщины и тут же шмыгнули обратно, но Эгвейн успела разглядеть их. Николь и Арейна. Неожиданно ей стало очень не по себе. Куда это Суан привела ее?
Суан между тем слезла с лошади, не проявляя ни малейших признаков нервозности.
– Приведи его, Мирелле. Прямо сейчас. – Суан с явным удовольствием возмещала себе все, что ей пришлось вынести; скрежет напильника, наверно, звучал бы приятнее, чем ее голос. – Теперь уже поздно скрывать.
Этот тон заставил Мирелле лишь слегка нахмуриться, что само по себе выдавало ее напряженность. С заметным усилием взяв себя в руки, она без единого слова сдернула с головы шляпу, спрыгнула на землю и, скользнув к одной из палаток, скрылась внутри. Нисао выглядела так, точно примерзла к земле, однако ее глаза, и без того большие, распахнулись еще шире.
Момент был подходящий – все, кроме Суан, находились достаточно далеко и не могли расслышать сказанного.
– Зачем ты вмешалась? – чуть слышно, но требовательно спросила Эгвейн, спешиваясь. – Она уже была готова признаться... во всем... И тут ты... Я ведь пока ничего не понимаю. Что еще за горец перечный?
– Очень популярен в Шайнаре и Малкир, – так же тихо ответила Суан. – Я услышала об этом только сегодня утром, после того как ушла от Айлдене. Мне нужно было сделать так, чтобы она сама привела нас сюда; я только приблизительно знала, где это. Не могла же я допустить, чтобы она догадалась. О том, что здесь Нисао, я и понятия не имела. Мне казалось, что они друг с другом едва словом перемолвились. – Сердито взглянув на Желтую сестру, Суан тряхнула головой; ей всегда не нравилось признавать, что она чего-то не знала. – Если бы я не была так слепа и глупа, если бы догадалась, что две эти... – Скорчив гримасу, будто проглотила какую-то пакость, она запнулась, пытаясь подобрать подходящее определение, и вдруг схватила Эгвейн за рукав: – Идут. Сейчас ты все увидишь сама.
Первой из палатки показалась Мирелле, за ней – мужчина, одетый лишь в сапоги и штаны, настолько высокий, что ему пришлось низко пригнуться на выходе; в руке он держал обнаженный меч. Шрамы покрывали грудь, не слишком густо заросшую волосами. С крупной головой и мощными плечами, он был значительно выше Мирелле, выше даже остальных Стражей. Длинные черные волосы, стянутые повязанной на лбу плетеной кожаной тесьмой, гораздо гуще тронуты сединой, чем в те времена, когда Эгвейн видела его в последний раз, и во всем облике Лана Мандрагорана не замечалось никаких признаков мягкости. Разрозненные части головоломки внезапно встали на свои места, но Эгвейн по-прежнему не все понимала. Лан был Стражем Морейн, той самой Айз Седай, которая увезла из Двуречья ее, Ранда и всех остальных, казалось, уже целую Эпоху назад. Но Морейн, убив Ланфир, погибла сама, а Лан сразу после этого исчез из Кайриэна. Может, Суан и был ясен смысл происходящего; но не Эгвейн. Ей все происходящее казалось чистой воды безумием.
Мирелле что-то шепнула Лану, коснувшись его руки. Он едва заметно вздрогнул – точно нервный конь, – по-прежнему не спуская глаз с Эгвейн. В конце концов, однако, кивнул и, круто повернувшись, отошел в сторону, ближе к дубу, обеими руками сжал рукоять меча, поднял его над головой клинком вниз, перенес тяжесть тела на одну ногу и замер.
В то же мгновение лицо Нисао, до этого хмуро следившей за Ланом, приобрело такое выражение, точно и ей удалось сложить вместе отдельные части головоломки. Потом она встретилась взглядом с Мирелле, и обе они посмотрели на Эгвейн. Однако вместо того, чтобы направиться к ней, они подошли друг к другу и о чем-то торопливо зашептались. По крайней мере, сначала это выглядело именно так. В дальнейшем говорила одна Мирелле, а Нисао лишь молча слушала, недоверчиво или отрицательно качая головой.