Корона Всевластия. (Трилогия)
Шрифт:
Я сама не заметила, как в руках возникла подушка. Убить не убью, но отбуцкаю с наслаждением! За все его экстремальные профессии, за безликих любовниц, за…
— Ай! Ой! — Паршивец несколько раз увернулся, затем все же получил подушкой в лицо. — Тетенька, только не по голове!
После этой фразы в меня словно вселился бес.
— Какая, к чертям рогатым, я тебе тетенька?! — Подушка в моих руках словно отрастила крылья, ну или, на худой конец, реактивный двигатель, с ультразвуковой скоростью находя объект моего гнева!
— А что, дяденька?! — искренне изумился
— Немедленно отпусти, а то…
— А то что? Размах в ближнем бою не тот?
Вот гад! Я с яростью уставилась в его чуть мерцающие лунной зеленью глаза.
— …а то рискуешь не дожить до своего дня рождения!
— Эх, была не была! — Тар еще крепче прижал меня к себе, подошел к дальней стене и начал спускаться.
Тут что, еще и первый этаж есть? Что ж, будет повод и там навести порядок! Мелочь, а приятно! Хоть как-то получу моральное удовлетворение, хотя бы за то, что этот архангел сделал с моим подопечным! Я его совершенно не узнаю!
Мгновение спустя лестница оказалась позади. Я завертела головой, разглядывая небольшую гостиную, аскетичную настолько, что впору удивиться. Неужели сам Высший архангел живет здесь?
— Подушку брось! — Голос Тара заставил очнуться от размышлений.
— И не подумаю! — Я вспомнила, что держу за уголок болтающуюся за спиной парня подушку, но, как на грех, азарт боя схлынул, и теперь она мне показалась набитой камнями.
— Лайла, я кому сказал?
Ладно, льсти себе!
Я с наслаждением разжала пальцы, и мое оружие упало с тихим «пфуф».
— Хорошая девочка. Теперь твоя очередь. — Он так стремительно опустил меня в кресло, что я с силой вцепилась ему в плечи. — Не бойся! Я просто хочу, чтобы тебе было удобно.
Он разжал руки, и я поняла, что действительно сижу на чем-то удобном и таком мягком!
— Голодная? — Тар развернул кресло так, чтобы оно стояло одним боком к камину, и указал на притулившийся возле него столик.
Оглядев внезапно появившееся блюдо с фруктами и прозрачный кувшин с плещущейся в нем пурпурной жидкостью, я окончательно впала в растерянность.
— Откуда все это?
— Этот сюрприз любезно предоставил мне хозяин. Для тебя. Ну и в компенсацию за то, что его ручной монстрик чуть не выпил из тебя всю силу.
— Так. Я вижу, тебе есть что мне рассказать. И лучше тебе сделать это как можно быстрее! — Интересно, почему я, когда смущена или растеряна, начинаю так вызывающе себя с ним вести?
Чтоб избавиться от власти его чуть прищуренных в усмешке глаз, я сцапала яблоко и сделала вид, что полностью им поглощена.
— Да рассказывать особо нечего. — Он взял с камина трезубец подсвечника и, подпалив все три свечи, поставил его на край стола. — Как выяснилось из беседы, я понадобился Лучезарному, чтобы, развоплотив меня, он смог вернуться в свой мир.
Я старательно сгрызла яблоко.
— И что нам теперь делать?
— Для начала отдохнуть. — Он уселся в кресло напротив и, плеснув из кувшина мерцающую рубинами жидкость в маленькие чашечки, вновь задумчиво уставился на меня. — Знаешь, у нас в части есть такая поговорка: кому суждено быть застреленным, тот не сгорит. Так вот. Надеюсь, что и на этот раз повезет.
— При чем тут это? У тебя в Книге судеб стоит эта дата! Этот рубеж! Этот день!!! Как можно надеяться на авось, если твой враг — сам создатель мира? — Я не заметила, как перешла на крик. Пусть он скажет, что это глупая шутка! Пусть пообещает остаться в живых, а главное, сделает это, но только пусть не смотрит на меня… так!
Заставив себя успокоиться, я поднесла к губам чашечку и, вдохнув аромат, с наслаждением сделала несколько глотков. Нектар.
— Что еще сказал тебе Высший? — Отставив чашку, я холодно взглянула на смертного.
— Да в общем-то почти ничего: только то, о чем я тебе уже сообщил. Ах, ну да! Еще он просил передать одну ма-а-аленькую просьбу: чтобы завтра утром ты не приходила к Храму Правления.
— И все?! А о чем вы столько времени говорили?
Тар невозмутимо пожал плечами:
— О политике, коррупции государственных чинов, инфляции и поставках манны. — Сделав глоток нектара, он задумчиво покривился и выдал: — Водки сюда не хватает. Один к одному.
— Ты издеваешься? — Я прищурилась, разглядывая его кристально честное лицо. — Если ты мне сию секунду все не расскажешь, я специально пойду завтра к Храму, чтобы порасспросить кое-кого самой.
— Лайла, в наших разговорах не было ничего, чтобы могло бы тебя заинтересовать! Поверь, будь ты с нами, ты бы испытала разочарование и скуку.
Ну все! Я прямо-таки услышала треск, с которым лопнуло мое долготерпение.
— Откуда… ты… знаешь… что может меня заинтересовать, а что нет? Откуда ты… ты — врун, болтун и потаскун — можешь это знать? Как могут быть ведомы тебе — ни разу не испытавшему ни любви, ни хотя бы привязанности — чувства ангелов?
— Крылья?
Его неожиданный вопрос заставил меня замолчать.
— Что «крылья»?
— Чувства ангелов — крылья? Этакая фобия. Моральное самоудовлетворение! Божок, которому вы все молитесь! — Его лицо в нервном пламени свечей сделалось злым. — Лайла, какие чувства? О чем ты? Скажи, что ты хочешь больше всего на свете? Что ты любишь? О чем мечтаешь? И я уверен, что в твоей душе, в твоем сердце ответ будет — крылья! Стремление вырваться из серой толпы небожителей, доказать самой себе, что ты хоть чем-то отличаешься от этой массы! Что ты на миг, на шаг ближе к вершине! Но ты не понимаешь одного! Самый никчемный, потерявшийся во времени небожитель, существующий только для того, чтобы каждое утро видеть солнце, чувствовать ветер и слышать невообразимую и всегда такую разную Славу, — счастливее тебя. Потому что он познал мудрость этой жизни, и, поверь, она не в том, чтобы иметь власть над стадом овец!