Коронатор (Делатель королей) (другая редакция)

Вилар Симона

Подоспела новая перемена блюд, вновь сменили скатерти, подали десерт – сладкие цукаты, апельсиновый пудинг в слоеном тесте, сухие винные ягоды, грецкие и лесные орехи, всевозможные варенья, сладкие ватрушки с изюмом, пирог, украшенный сахарными рыцарями, дамами и святыми. С хоров зазвучала музыка, и начались танцы: церемонная паванна, кароль, моррис, веселая и оживленная гальярда. Анне стало легко. Первый танец она протанцевала со своим юным кузеном, Генрихом Тюдором. Он был слегка навеселе и, отбросив осточертевшую ему маску гордого высокомерия, оказался весьма живым и не лишенным остроумия молодым человеком. Они с Анной даже слегка

посмеялись над скучающим видом его матушки, поскольку в связи с предстоящим отъездом лорд Стэнли не смог выкроить ни минуты для бала. Затем она прошлась в медленном танце с молодым рыцарем Робертом Брэкенбери – высоким, молчаливым и так страстно пожиравшим ее глазами, что Анна едва дождалась окончания танца. Зато во время оживленной гальярды она прыгала и кружилась сразу с двумя партнерами, и ей было так весело, что она даже испытала угрызения совести при виде одиноко сидящей в углу сестры. Герцогиня расположилась в узком неудобном кресле, ее огромный живот нелепо оттопыривал шелк платья, а хрупкая шея клонилась, словно не выдерживая тяжести головного убора. Анна почувствовала жалость к ней и вновь подумала, что Изабелле нелегко было переступить через свою гордость, чтобы сейчас, буквально на сносях, появиться на людях только затем, чтобы просить прощения у сестры накануне ее отплытия. Поэтому, едва танец закончился, принцесса, все еще тяжело дыша, подошла к Изабелле и поцеловала ее.

– Прости меня, Изабель, если я была чрезмерно резка с тобой. Я не сержусь на тебя и рада, что между нами снова согласие.

Герцогиня смотрела на сестру широко раскрытыми глазами. Затем лицо ее пошло пятнами, а дыхание участилось. Анна заволновалась, но Изабелла жестом успокоила ее. Проглотив ком в горле, она сказала своим ровным, тягучим как мед голосом:

– Могу ли я попросить тебя после банкета ненадолго заглянуть со мной в Тауэр?

Анна пожала плечами.

– Разве в этом есть необходимость?

Изабелла как-то странно улыбнулась.

– Как сказать.

Она неуклюже поднялась и, опираясь на руку сестры, сделала несколько шагов в сторону.

– Сегодня вечером в Тауэре, в капелле Святого Иоанна, состоится венчание твоей любимицы Деборы Шенли и шталмейстера моего супруга Кристофера Стэси. И леди Дебора умоляла меня уговорить тебя присутствовать при этом.

Анна на мгновение растерялась.

– Все это так неожиданно, – наконец выговорила она, – А ты ничего не напутала? Ведь я видела Дебору сегодня, и она заявила, что ее свадьба состоится не ранее, чем жених будет посвящен в рыцарское достоинство.

– А больше она ни о чем не сообщила? – с улыбкой спросила Изабелла. – Например о том, что она в положении и свадьбу нельзя откладывать ни на час?

Анна не могла вымолвить ни слова, Дебора, которая всегда была так верна традициям! Неужели она настолько потеряла голову!.. Впрочем, ведь и сама она совершила нечто подобное… К тому же разве Дебора не сняла траур, который так долго носила, едва сблизившись с Кристофером?

– Но она ничего мне не сказала, – только и нашлась что вымолвить Анна.

– Дебора и от меня долго скрывала, пока однажды не бросилась в ноги и не повинилась во всем. Ты знаешь, я всегда строга к прегрешениям подобного рода, но не могу оставить соблазненную женщину в беде. Поэтому я немедленно написала мужу, и тот прислал шталмейстера в Лондон. Кристофер Стэси приехал несколько часов назад, и, когда леди Дебора наносила визит в Вестминстер, она еще не знала о его прибытии. Однако Джордж отпустил Кристофера всего на сутки, и завтра он должен уехать. Поэтому мы решили сегодня же обвенчать их. Свадьба будет более чем скромной, однако надеюсь, что ты не откажешься присутствовать на ней.

– Разумеется не откажусь. Но… Как мне покинуть банкет?

Изабелла, по-прежнему не глядя в глаза сестре, пренебрежительно рассмеялась.

– Моя маленькая сестренка Энн! Когда же наконец ты поймешь, что ты теперь принцесса и никто не осмелится сказать нет, если ты чего-то пожелаешь!

Анна раздраженно повела плечами.

– Дело вовсе не в этом. Ты забываешь, как сейчас в Лондоне смотрят на Ланкастеров. Что подумают городские старейшины, если я ни с того ни с сего покину банкет, устроенный в мою честь?

Изабелла поморщилась.

– Мне сообщили, что у тебя перед банкетом был легкий обморок. Разве не так? Что же удивительного в том, что ты, сославшись на недомогание, уйдешь немного раньше?

Какое-то время Анна размышляла.

– Хорошо. Но, Изабель, тебе все же придется немного подождать. Я велю принести тебе миндального крема и бисквитов, а также пришлю менестреля, чтобы он тебя развлек, однако не требуй, чтобы я покинула Гилд-холл немедленно, не воздав должного его хозяевам.

Изабелла впервые прямо взглянула на сестру.

– Не узнаю тебя! С каких это пор ты стала столь ответственной и церемонной?

Анна в ответ мимолетно улыбнулась герцогине и направилась туда, где сидели самые именитые и богатые торговые люди Англии.

Еще секунду назад она понятия не имела, о чем станет говорить с ними. Но отец когда-то внушил ей, что всегда можно расположить к себе человека, если задавать ему вопросы и делать вид, что для тебя нет ничего важнее его ответов. Эту тактику она и использовала сейчас. Ничего не смысля в коммерции, она спросила что-то насчет пошлин и причин роста цен и проявила такое понимание проблем негоциантов, выразив сочувствие их бедам и заботам, что вскоре хмуро приветствовавшие ее буржуа оживились и засыпали своими соображениями. Принцессе оставалось лишь кивать, иногда ссылаясь на свою некомпетентность. Так или иначе, почтенные отцы города чувствовали себя польщенными. Один из них, патриарх меховщиков, низко склонившись, прогудел в бороду:

– Мы всегда чтили вашего отца, леди Анна. Но теперь мы вдвойне счастливы, что Господь даровал нам столь разумную и сметливую принцессу.

Анне была приятна эта лесть. К тому же она действительно начинала понимать, что так беспокоит торговых и мастеровых старшин, и разговор перестал казаться ей скучным. Однако Изабелла, окруженная пажами и фрейлинами, уже направлялась к ней через зал, явно давая понять, что больше она не может ждать. Анна поднялась и, сославшись на усталость и недомогание, любезно распрощалась с именитыми лондонцами.

Она сразу почувствовала, что Изабелла буквально кипит.

– Никогда бы не предположила, что ты заставишь меня ожидать ради каких-то лавочников.

– Отец всегда высоко ценил их здравый смысл.

– Наш отец делал множество странных вещей.

Они спускались по широкой мраморной лестнице Гилд-холла, и Анна видела надменный профиль старшей сестры.

– Не наше дело судить поступки отца, – сухо заметила она. – Если не ошибаюсь, твой супруг всегда и во всем соглашался с ним.