Коронка в пиках до валета. Каторга
Шрифт:
— Ну, что же? Как теперь? Напрямки по короткой жарить мимо тех, — он махнул рукой в сторону выстрела, — или в круговую?
— Режь напрямки, — сказал Яшка.
— Напрямки-то — напрямки. А ну, как они по дороге завал сделали? Что мы с байдарами делать-то будем? Да и нас они из-за завалов, как куропаток, перестрелять могут.
Все молчали…
— Ну-тка, Яшка, сбегай-ка еще, поглядай. Тут мигом обернешься. Не больше часа до реки-то! Так и лупи просекой, так прямо и жарь.
— С Волчком разве? — в виде вопроса ответил Яшка.
— Ну, брат,
Яшка с Серым унеслись в просеку синевшего вдали леса.
— Ежели они завалы устроили — беда, — говорил Тимошка, — потому ходу не будет. Кабы еще байдар с нами не было, а то бросить придется. Ну отдыхайте покедова, братцы. Кормитесь. Место здесь открытое, вольное: вокруг на версту видать, никто не подберется. А я, вот, псов подкормлю.
И он стал кидать собакам вяленую рыбу.
Вернулся Яшка. Рукой махнул и сплюнул.
— Завалили, черти, — сказал он, — деревьев навалили поперек и сидят… как сычи, выглядывают. Десять человек. Я сзаду забежал.
— Ну, да я ж говорил, — сказал Тимошка, — я ихнюю повадку знаю. Ну, значит придется в обход идти, эх!
Пошли в обход. Круто повернули влево и прямо по целине в лес вошли.
— Верстов пять крюку будет, — ворчал Тимошка.
Впереди шли Тимошка, Яшка и Федосеев — дорогу протаптывали. Потом припрягались к саням и тащили. Измучились так, что со всех пар валил, — вспотели и раскраснелись, словно в бане парились.
Один Яшка не унывал, — все шуточки отмачивал.
Наконец обогнули завал и вышли на просеку. Яшка показал кукиш сидевшим сзади в засаде — сидите, мол, дурни, ждите.
— Ну, братцы, теперь навались, — теперь все под гору. Через час и река будет.
Навалились, пошли ходом действительно все под гору. Вскоре стал слышаться какой-то шум, далекий, но постоянный. Вырастал по мере приближения к нему.
— Это еще что? — тревожно спросил Илья.
— Река ревет, — ответил Тимошка. — Тут ее камнями спирает, ну и ревет.
Рев водопада все усиливался.
— Быстро вода бегит по Кускоквиму, — страсть трудно будет выгребать! Только бы до Калмыковского редута добраться! Там уж передохнем, — сказал Тимошка. — Одначе надо и на реку посмотреть, нет ли там чертей энтих. Може и там ждут. Пойду-ка я сам!
Припадая на хромую ногу, старик отправился вперед. Яшка отпустил пару острот по его адресу и занялся своей трубкой, однако время от времени поглядывая в сторону обойденного завала. Вскоре Тимошка вернулся.
— Сидят, черти, ждут! — крикнул он издали. — Сидят, рты развесивши. Я у их ружье свиснул. Смотри, какое важное, — и Тимошка показал Яшке выкраденное ружье.
Яшка с завистью взял ружье и стал разглядывать.
— Как это ты, старая крыса, словчился?
— Сызмальства обучен, — важно ответил старик.
— Пойти, что ли, мне? — сказал задумчиво Яшка.
— Пойди, коль башка дешева, — сказал Тимошка. — А нам опять в обход идти. Надо и этих обойти.
Опять свернули с дороги, пошли лесом налево.
Страничка
Продрались с великим трудом к реке. Теперь водопад ревел с версту ниже. Здесь же река разливалась широко и дробилась протоками между низкими островами.
По совету Тимошки переехали реку и запрятались в чаще кустов.
— Передохнуть надо, — сказал он. — Поработали. Сил больше нет. Пущай теперь нас поищут. Собакам только морды завязать надо, а то брехать будут — нас выдадут.
Собакам перевязали морды, и сейчас же Тимошка, Яшка и Федосеев улеглись и захрапели. Илья, Вадим, Уильдер и Елена заснуть не могли, — переутомились. Елена легла, а мужчины сидели и напряженно смотрели на широкую реку, — на тот берег, от которого они только что отплыли.
— Плывут, вон, — вдруг заговорил Уильдер. Острое зрение моряка помогло ему увидеть движущиеся черточки байдар у самого берега, еле заметные на темном фоне скал.
— Одна, две, три, четыре, пять, — считал Уильдер. Четыре байдары плыли вдоль берега вверх против течения, а пятая сворачивала в сторону и направлялась к берегу, у которого спрятались путешественники.
В ней сидели двое.
Илья разбудил Тимошку. Тот стал будить Яшку.
— Ммм… Что там еще? — мычал разоспавшийся Яшка.
— Плывут к нам, бери-ка лук да стрелы, может придется спровадить, чтоб без шума.
Легкая байдара уже подплывала к кустам, в которых притаились наши путешественники. Сидевшие в байдаре кенайцы пытливо всматривались в прибрежные кусты. Яшка сидел с луком в руках и не спускал с них глаз… Тетива его лука была натянута, и стрела, готовая к отлету, лежала на тетиве. Кенайцы проплыли мимо. Но сидевший на корме почему-то оглянулся на кусты и что-то сказал гребцу, показывая рукой на подозрительную чащу, и байдара неожиданно повернулась носом к кустам. Рулевой приподнялся и стал всматриваться. Путешественики увидели блеск радости в его глазах. Очевидно, заметил сидевших. Уже раскрыл рот, — что-то сказать хотел товарищу, но в этот момент тихо свистнула спущенная с лука стрела и вонзилась ему в горло. Кенаец захрипел и тяжело рухнул на дно байдары. Гребец хотел было остановить ход байдары, стал грести в обратную сторону. Но запела вторая стрела, и второй кенаец упал лицом вперед, выпустив весло. Лодка по инерции плыла вперед и врезалась в кусты, ткнувшись носом в байдару, в которой сидели Илья и Елена. Собаки завозились, стараясь освободить свои морды, — лаять захотелось!
— Цыц, проклятые! — зашипел на них Тимошка, хватая приплывшую байдару и втягивая ее в кусты.
— Ночью спустим их по течению, — сказал Тимошка. — А ловко ты угодил. Молодец, Яшка!
У одного кенайца стрела торчала в горле, у другого — ниже затылка.
Четыре байдары быстрым ходом ушли вперед и скоро исчезли из поля зрения, завернув за поворот реки.
— По-моему, — сказал Яшка, — не спускать их надо, а потопить с байдарой вместе. По крайности, следов не будет.