Коронованный лев
Шрифт:
— Нет, нет, — вмешался Роли. — Не хочется пачкаться. Сам посуди.
— А ты посмотри на этот двор, — трезво ответил д’Обинье.
— Да ладно… — Роли скинул плащ, вывернул подкладкой наружу и положил на сухой участок земли, а сверху бросил свой колет.
— А то опять все изорвем, я же знаю…
Д’Обинье пожал плечами, и мы все последовали примеру Роли. Забавно… Нет, чертовски забавно, совсем другой случай, но как напомнил мне знаменитый эпизод из жизни Елизаветы Английской, может быть, просто легенду — однажды королева вышла из кареты, и на ее августейшем пути оказалась глубокая лужа. Никто не знал, что делать, и положение спас оказавшийся
— О, судия суровый, со взором мрачным и горящим, — обратился д’Обинье к укоризненно стоявшему рядом «столпу веры», — я полагаю, ваше участие совсем не обязательно, и вы удовлетворитесь скромной, но солидной ролью свидетеля?
Судия суровый окинул д’Обинье мрачным и горящим взором, выпятил нижнюю губу и счел ниже своего достоинства отвечать на столь бойкую тираду.
— Молчание — согласия признанье, — довольно кивнул д’Обинье. А молчания с противной стороны хватало с избытком, это даже немного действовало на нервы. Должно быть, поэтому д’Обинье и болтал без умолку. Или они молчали тем угрюмей, чем больше он болтал. — Что ж. Господа… — он выдержал эффектную паузу. — Не сочтите за назойливость, но должен вас спросить: — Не угодно ль вам примириться?
— Не угодно ль вам признать?.. — начал было я, обращаясь к своему нынешнему рыжеватому противнику.
— Нет, сударь, не угодно! — отрезал он, сердито топорща усы. — И да будет это бой во славу Божию!
— Слава Божия — есть истина, — лениво, не разжимая зубов, произнес Сидни, очень картинно поворачивая свою рапиру, будто раздумывая, в каком ракурсе она смотрелась бы наиболее совершенно.
— А истина — есть дама, — подмигнул Роли. — Никак невозможно опорочить ее честь.
— И Земля есть дама, — сказал я. — Не будем же клеветать на нее.
— Вот-вот, — сказал насмешливо д’Обинье, — она совсем не плоская, она очень даже кругленькая и полненькая!..
— Стыдитесь, — с тихим смешком проронил Сидни.
— Что позволено Юпитеру…
— Да к делу же! — воскликнул Роли, блестя глазами, нетерпеливо топая ногой и со свистом взмахнув сверкнувшим на солнце клинком. — Сколько можно?!
Д’Обинье кивнул.
— В позицию, господа… — мы выстроились напротив друг друга в два ряда и отсалютовали. — К бою!.. — но его слова оказались заглушены.
— Во имя земли и Неба, приступайте! — звучно воззвал свидетель-патриарх.
— Черт!.. — сердито воскликнул д’Обинье оттого, что его перебили, но дружно зазвеневшие клинки уже всполошили всех окрестных птиц.
Роли вступил в бой со здоровяком, д’Обинье с щуплым типом из заговоривших только сегодня, Сидни — с тем скандалистом, чья шпага вчера улетела в угол картографической лавки, и не могу сказать, что последнему сегодня повезло намного больше, разве что длилось все несколько дольше и с большей помпой. Сидни дрался так же картинно, как он делал все прочее, бровью не поводя, и одновременно — столь же успешно и блестяще, чисто и красиво, будто расчеркивая воздух гравюрными штрихами — без злости, всего лишь из любви к искусству. Роли нападал на здоровяка азартно и энергично, так, будто не здоровяк надумал сперва атаковать Роли в манере быка на корриде. Д’Обинье, обежав вокруг противника полукруг, испытывая его, принялся валять дурака, устроив что-то вроде показательной тренировки — проводил различные приемы, но как-то не зло, и хотя оставил в одежде противника несколько прорех, пока явно не пытался нанести ему никаких увечий серьезней случайных царапин.
Я немного успокоился. Жажда крови уже поутихла, и возможно, дело действительно не пахло почти ничем серьезным, больше походило на шутку с театральным грозным размахиванием клинков. Разве может быть что-то личное в том, круглая ли земля? Ни от каких прочих утверждений плоской она не станет. А раз уж и оппоненты как оппоненты не сильны в собственных же силовых аргументах… Кстати, да, кажется, я напрочь забыл о собственном противнике, выпады которого отражал совершенно рефлекторно, засмотревшись по сторонам.
Правда, кажется, и он больше беспокойно посматривал по сторонам, почувствовав, что я пока не пытаюсь его достать.
— Начнем? — невпопад спросил я, наконец обратив на него внимание.
— Я давно начал, — огрызнулся он сердито.
— Послушайте, — завел я разговор, так как хотелось еще чем-то заняться, помимо ничего не стоящей драки. — Вы же не можете утверждать это всерьез.
— Довольно! — насупился он, пытаясь сосредоточенно отражать удары, которые я останавливал сам, чтобы они чуть-чуть не достигали цели.
— Бросьте, кто в это на самом деле верит в наше время? В это не верят даже ваши единоверцы. Признайте, это был только предлог.
— Развращенные времена, развращенные нравы! — пробубнил он.
— И именно в эти времена и появилась ваша церковь, — сказал я. — А есть ведь мнение, что она более совершенна, гуманистична, дает больше возможностей для развития… духовного развития человечества, — уточнил я дипломатично, — а также умственного, больше возможностей для прогресса…
«Помолчал бы лучше, — укоризненно сказал мне внутренний голос. — Слушать тошно. Обязательно терзать несчастных аборигенов рассуждениями из школьного учебника, даже если кажется, что они сами напрашиваются?..»
— А? — растерянно переспросил мой противник. — Для про…
«Ага, — снова прозвучал внутри ехидный голос, — А теперь еще скажи что, по мнению Честертона, в мире не было ни одной революции, а только реакции, и объясни, кто такой Честертон…»
— Разумеется! — сказал я, и странно развеселился от услышанной в собственном голосе уверенной фальши коммивояжера. — Ваш принцип — Sola Scriptura [10] приведет к изучению не только Писания, но и к тому, чтобы докопаться до истины во всем остальном. К тому, чтобы прочесть целиком книгу мира, кем бы она ни была написана. Вы же не верите старым догматам, не правда ли?
10
Только Писание (лат.)
Мой соперник неуверенно отступил, кажется, слегка бледнея. Все-таки, не каждый день доводится поговорить с настоящим сумасшедшим.
— И в один прекрасный день, — продолжал я, — это приведет к логичному безверию!
«Заткнись!.. — снова сказал внутренний голос. — Если уж разговариваешь сам с собой, совершенно необязательно делать это вслух».
— Мир полон парадоксов. Никогда не знаешь, что и к чему приведет, — подытожил я и услышал вскрик — Роли проткнул здоровяку руку.
Воспользовавшись тем, что я слегка отвлекся, мой противник кинулся вперед и, оттого что я действительно отвлекся, напоролся на выставленный клинок и тоже вскрикнул.