Короткая память
Шрифт:
Вокруг него клубилась обычная вокзальная суета: кто-то приходил, кто-то уходил.
В конце зала работал телевизор, и оттуда доносилась шумная плясовая музыка.
Радиодинамик под потолком объявил:
— У третьей секции начинается регистрация билетов и оформление багажа на рейс тринадцать — двадцать пять Туранск — Свердловск.
Руднев поднялся, пошел к лестнице.
И тут он услышал громкий голос Веры Игнатьевны Ваниной. Голос раздавался из телевизора.
Руднев остановился. Повернул назад.
С экрана телевизора,
— ...Состояние теплосетей под улицами города остается на сегодняшний день критическим. Во избежание несчастных случаев необходимо соблюдать предельную осторожность и повышенную бдительность. Любое, безобидное на первый взгляд, облачко пара над асфальтом должно явиться сигналом бедствия. Опасный участок следует немедленно оцепить, прекратить всякое движение пешеходов и транспорта...
Сын Веры Игнатьевны Андрей, раскачиваясь в кресле-качалке, читал книгу.
Из соседней комнаты доносилась плясовая музыка.
Как видно, она не мешала Андрею.
Музыка затихла. Послышался женский голос.
Андрей продолжал читать.
Голос, доносившийся из соседней комнаты, показался ему знакомым.
Андрей отложил книгу, поднялся.
С экрана телевизора, обращаясь к сыну, говорила Вера Игнатьевна:
— ...Мы не имеем права обманывать себя, должны честно и прямо себе сказать: если мы упустим время, не проявим должной организованности и дисциплины, позволим себе хоть малейшую самоуспокоенность, то последствия могут оказаться самые плачевные...
Андрей, стоя, слушал мать.
Директор завода Соколов был один в своем кабинете.
Зазвонил телефон.
— Да, — сказал Виктор Яковлевич в трубку. — Когда, сейчас? Подожди. — Не кладя трубку на рычаг, он подошел к телевизору и включил его.
— ...Для ликвидации создавшегося положения, — говорила с экрана Ванина, — принимаются чрезвычайные меры. Городу выделены необходимые средства и оборудование. Теперь только от нас с вами, от каждого хозяйственного руководителя, от проектировщиков, работников городских служб, строителей и монтажников, от всего населения в целом, зависит, как скоро мы осуществим необходимую реконструкцию теплосетей и на улицах города восстановим покой и полную безопасность...
— Слыхал? — сказал в трубку Соколов. — Ну и сильна баба! Она же сжигает за собой все мосты.
Росла толпа у телевизора в зале ожидания аэропорта. Люди с чемоданами, портфелями, сумками, еще минуту назад спешившие к самолету, останавливались, тревожно слушали.
Ванина с экрана им говорила:
— ...Молчать, приуменьшать опасность,
— У третьей секции заканчивается регистрация билетов и оформление багажа... — заглушая голос Веры Игнатьевны, напомнил радиоприемник.
Руднев повернулся, пошел вниз.
У дежурного милиционера он спросил:
— Где здесь касса возврата?
— Слева, — показал милиционер. — Касса номер пять.
В квартире Рудневых женщины пили чай.
— ...А ведь когда-то Олег Сергеевич был в вас сильно влюблен, — улыбнувшись, сказала Алла Борисовна.
— Ну что вы, — смутилась Ирина Васильевна. — Это так, по молодости. Ничего серьезного.
— Нет, нет, — возразила Алла Борисовна. — Он мне сам признался: поманила бы пальцем — пошел бы в огонь и в воду.
— Он шутил, наверное, — неловко сказала Ирина Васильевна.
— Ничего подобного, вполне серьезно. И напрасно вы смущаетесь. Женщина должна гордиться, когда способна внушать такую любовь.
— Гордиться! — горько усмехнулась Антипова. — Есть чем! Хожу как нищенка и клянчу... Вы не представляете себе...
— В конце концов все образуется.
— Как? — спросила Ирина Васильевна. — Каким образом? Дочь преступника, всеми презираемого... Знаете, сколько я набиралась храбрости, пока позвонила сегодня Олегу Сергеевичу?
— И напрасно. Взяли бы и позвонили. Не нужно было ждать.
— Нет, Алла Борисовна. Я вам честно скажу — с вами мне легко как-то. Хотя могли бы, кажется, и не доверять мне... А Олег Сергеевич... Он, наверное, стал очень холодным, черствым человеком... Не сердитесь, пожалуйста...
— Нет, Ира, — сказала Алла Борисовна, — вы не правы. Он очень добрый, очень сердечный человек. Только он сейчас страдает. Ему ведь тяжелее, чем всем нам.
В передней хлопнула дверь.
Алла Борисовна прислушалась. Вышла из комнаты.
Поставив портфель на тумбочку, Руднев переодевал туфли.
— Олег? — удивилась Алла Борисовна. — Что случилось? Задержали рейс?
— Да, — сказал он. — Задержали.
— До утра?
— Да. До утра.
— Вот и прекрасно, — сказала Алла Борисовна. — У нас как раз гости.
Руднев вошел в комнату.
— Здравствуйте, Олег Сергеевич, — робко улыбаясь, проговорила Ирина Васильевна.
На улице над асфальтом клубился легкий парок.
Никто не обращал на него внимания.
Только что закончился рабочий день. Было оживленно. Люди торопились по своим делам.
Высокий рыжий парень тоже куда-то спешил. В одной руке нес он тяжелую авоську с апельсинами, в другой — детский самокат.