Корпорация счастья. История российского рейва
Шрифт:
— Не здесь, пожалуйста, уйдем... — обессилев, прошептала Марина.
Услышав этот голос, Андреи очнулся и, вдохнув полной грудью запах се волос, повел Марину за руку к «рафику». Через минуту они уже мчались по гремящему дневной суетой проспекту. В микроавтобусе, большом и неуютном, их разделяло значительное расстояние между креслами. Андрей курили вел машину, резко лавируя в потоке, а Марина сидел а боком, обняв спинку кресла рукой и уложив на нее голову. Она не отрываясь смотрела на него и молчала. Андрей тоже молчал. Взрыв страсти, на котором они подорвались, оглушил их. Андрей боялся разговора, ему казалось, что это все испортит, он дрожал от возбуждения и время от времени рыскал взглядом по ее фигурке.
Вырулив из центра, микроавтобус понесся по закопченному грузовиками Обводному каналу. Андрей не ехал, он рвал мотор, выдавливая из него всю мощность до капли. Он понял, что едет к ней, и, как только он туда домчится, она станет его. Скрипя зубами, он давил на педали и, стискивая руль, слышал, как грохочет пульс в его висках. Страсть громко пела им попутную песню без слов. В каком-то новостроечном районе они свернули в небольшую рощицу и оказались на узкой дорожке, бегущей вдоль череды одинаковых девятиэтажных домов. Машина остановилась у одного из них, Марина вышла, Андрей выскочил, она пошла к подъезду, а он устремился за ней. Она жила на первом этаже, и он настиг ее, когда она, не попадая ключом в замочную скважину, пыталась открыть дверь. Он прижал ее к себе, рванул цветастый ситец, дверь бесшумно распахнулась, и они, кружась, влетели в прихожую, жадно целуясь и срывая друг с друга одежду. Дверь квартиры гулко захлопнулась, а на черном резиновом коврике остались лежать три маленькие синенькие пуговички.
В это же время на другом конце города в подземном командном пункте Вселенной сидели Олег Назаров и Денис Одниг. Неделю назад Алексей Хаас уехал в Москву, подбирать место для новой вечеринки. Где был их второй партнер, Андрей, было неизвестно. Они сидели в своем маленьком офисе и с сомнением поглядывали на часы. Ситуация была непростая: на носу висела давно планировавшаяся вечеринка на немецком корабле, волонтеры разобрали всю аппаратуру, но неожиданно пропал Андрей со своим микроавтобусом.
— Ну позвони ты кому-нибудь! — расстроенно взмолился Денис. — Куда он мог деться? Где он бывает?
– Да шут его знает где! — ответил Назаров, барабаня пальцами по столу.
Он схватил телефонную трубку, распотрошил записную книжку и принялся крутить диск. Денис вышел из офиса, прошел через клуб и, поднявшись по лестнице, оказался на поверхности земли. На асфальтированном пятачке перед клубом стояли несколько десятков картонных ящиков с напитками, огромные звуковые колонки, усилители и вертушки. Приготовленное к транспортировке оборудование грелось на солнышке вместе с тремя развалившимися на басовых колонках волонтерами.
— Мы готовы! — радостно воскликнул один из тоннельных новобранцев. Это был рослый молодой человек с прической неандертальца, настоящий технокамикадзе по имени Майкл. — Ждем сигнала!
Денису было нечего ему ответить, он закурил и, прищурившись, посмотрел на яркое солнце. Проходившая мимо пожилая дама увидела перед клубом кучу ящиков и, гневно потрясая желтым кулачком, воскликнула:
— Наконец-то прикрыли это безобразие! А то ни конца ни краю нет! Сволочи!
— Не дождетесь! — радостно крикнул ей Денис. — Мы вас сами прикроем!
— Денис! Денис! — послышался из глубины подземелья голос Олега.
Уже через минуту Одинг снова оказался в офисе. Олег разговаривал с кем-то по телефону, улыбаясь при этом странной улыбкой. Когда он закончил разговор, то сообщил другу:
— Я кое-что разузнал! Звонил Медведеву, он сказал, что видел Андрея у Бунина. А тот говорит, что он был у него два часа назад, но после его ухода Бунин видел, как он во дворе целуется с Раненой. Такие дела.
— А что это за Раненая такая?
— Марин а Раненая. Ну, есть такая роковая девушка, она еще с «Кино» дружила, снималась в фильме «Игла», помнишь?
— Смутно. Звони Раненой!
Олег накрутил номер и, прикрыв трубку ладонью, прокашлялся.
— Алло! Марина! Привет, это Олег Назаров. Извини, пожалуйста, я ищу Андрея. Ты случайно не... A-а, да? Прекрасно... Андрей! Ну ты даешь! Ну мы же ждем тебя, все горит... Да, да, давай, срочно...
Через час к «Тоннелю» подлетел микроавтобус. Из водительской двери вывалился Андрей, вид у него был как у расплавленного воска. Назарову достаточно было беглого взгляда на него, чтобы понять, что друг перепил любовного дурмана и не способен сейчас ни к каким командным действиям. На лице у Андрея застыла маска блаженной рассеянности, его покинутую силами оболочку уложили на зеленую траву газона, и оттуда он, сладостно мыча, подзывал к себе кого-нибудь то с сигареткой, то с бутылочкой пепси. Когда большая часть клубного барахла была загружена, друзья уселись в машину и помчались на Васильевский остров.
На причале их прибытия уже дожидались взволнованные «Речники». Когда волонтеры принялись затаскивать на борт корабля оборудование, состоялось знакомство с немецкой стороной. Рома Грузов и Тимофей Абрамов познакомили владельцев «Тоннеля» с несколькими немцами, но за незнанием языка общение ограничилось лишь рукопожатиями. Совершенно неожиданно немцы вручили им три рулона с пронумерованными билетами и попросили использовать их для продажи на ночной дискотеке. Меж тем на корабле подходил к концу очередной выставочный день. По всей палубе прогуливалась молодежь, в двух глубоких трюмах теплохода висели картины, на больших экранах показывали видео-арт, светились неоновые скульптуры, и множество людей дожидались начала некоего немецкого перформанса. И действительно, очень скоро представление началось. Появился сам автор перформанса и две его ассистентки. Втроем они вынесли несколько подносов, на которых лежали горки леденцов на палочках. Леденцы были увесистые, ярко-красного цвета и при ближайшем рассмотрении оказалось, что выполнены они в форме довольно толстого эрегированного члена. Публика завладела леденцами, и перформанс начался — все сосали замысловатые угощения и обменивались впечатлениями.
При всей свой любви к современному искусству Андрей от участия в акции уклонился и сосредоточился на подготовке ночной вечеринки. Несколько часов подряд они бегали по кораблю, нервничали, лазили с лестницами, орали друг на друга, вешали провода и лампочки. Общими усилиями все удалось сделать, и, когда на город пала ночь, а по Неве рассыпались миллиарды световых бликов, в трюме «Штубница» жутко загрохотал тоннельный саунд. К этому моменту на причале уже выросла значительная толпа молодежи, свежий балтийский воздух развевал вымпел на рубке судна, а с бортов «корабля искусств» махали руками дождавшиеся танцев участники перформанса. Машину Андрея превратили в кассу, деньги посыпались в открытое окно, и выездная сессия клуба началась. Уже через полчаса «Штубниц» стал слегка покачиваться у причальной стенки, а триста человек вопили в голос и дрыгали телами в его стальном брюхе.
К часу ночи, к самому разведению мостов, к причалу на такси подъехала Марина. Увидев ее с борта «Штубница», Андрей вздрогнул. В его жизни наступал переломный момент. Впервые он влюбился настолько сильно, что прятать и скрывать свою возлюбленную было бы странно и дико. Он всегда дорожил своей независимостью и никогда ни одну из своих случайных сексуальных партнерш не называл «любимой» и не представлял своим друзьям. Он ждал любви, ему всегда хотелось, чтобы она была бесспорна, сильней него, топила его, лишала разума, и теперь, кажется, он этого дождался. Марина стояла на бетонной набережной и зябко держала себя за локти.