Корпорация счастья. История российского рейва
Шрифт:
— Ты что, с ума сошел? Ее нужно проадминистрировать.
– Это как?
– А вот так...
Напустив налицо выражение спокойной рассудительности, Андрей вклинился в переговорный процесс с довольно лживым заявлением:
– Так что вы нам предлагаете сделать? Вы поймите правильно, мы официальная организация и, если надо, выполним все необходимые требования... Порядок есть порядок...
Услыхав про порядок, длинный, похожий на зеленого богомола, огнеборец вытащил из папки какие-то листики и зашелестел ими. Его круглая партнерша выхватила из его рук документы и стала зачитывать Андрею наиболее значимые пункты манифеста. На пятнадцать минут молодые люди погрузились в узкоспециальную техническую тарабарщину, а после
— Что-что, простите? Я не понял, — пораженно спросил он. — Вы нам предлагаете прорубить в убежище восемь окон?
— Не предлагаем, молодой человек, а предписываем!
– гневно хрюкнул зеленый шарик.
— А вы знаете, что толщина земляной насыпи убежища
— шесть метров, а под ней метр железобетона высочайшей марки! Это же оборонный объект на случай ядерной войны! Какие окна?
— Так! — истерично завизжала женщина. — Предлагаю всем покинуть помещение, будем опечатывать!
— Хорошо, хорошо... Сколько у нас есть времени на выполнение?
— Один месяц.
— Так. Получается по два окна в неделю. Ну что же... Э-э, начнем с завтрашнего дня. А теперь извините нас, есть еще дела.
Получив под роспись предписание, Андрей проводил обескураженных пожарников до выхода и вернулся к друзьям.
— Ты это серьезно? — недоуменно спросил Денис. — Будем делать окна?
— Ну что ты, — улыбнулся Андрей. — Забудь про окна. Это я так. Чтобы она отвязалась.
— Так они же через месяц...
— А мы им снова что-нибудь пообещаем. Мы же организация. Напишем письма. Поплачемся, что нет экскаватора, спросим у них же совета, запарим их как-нибудь.
— Согласен! — воскликнул взбодрившийся Олег.
– Не в первый раз. Эта тварь мучительно хотела денег, но увидела наши циничные лица и поняла, что ничего не выгорит. Надо готовиться к осаде. А следующий, кто пустит сюда это существо, будет заточен в бетонном колодце ужасов навечно!
Друзья радостно рассмеялись и выразительным и уларами по полусогнутой руке продемонстрировали свое отношение к пожарным.
– Но это еще не все, - загадочно улыбаясь, сообщил Денис.
– Там в офисе сидят какие-то мужики из Рязани. Они инженеры на тамошнем консервном заводе.
– Конверсионном, - важно поправил друга Олег.
– Ну да. Я и говорю. Эти ученые личинки предлагают сделать для клуба световую суперсистему.
И действительно, в офисе сидели два мужичка в сереньких брючках, рубашечках с короткими рукавами и в практически одинаковых очках с солидными диоптриями. Их морщинистые лица имели выражение типичных провинциальных интеллектуалов, вызревших под ярким св е том чертежного кульмана. Один из них начал подавать из портфеля синие кальки каких-то схем, а другой монотонно забубнил, описывая «тоннелерам» некую мудреную машину с множеством лампочек и невероятными возможностями. После прослушивания технической лекции началось торжище. Академики из Рязани оказались на редкость крепкими скупердяями. Они заломили заоблачную цену за свою машину, а после этого целый час нудно торговались за каждый доллар. Когда все ударили по рукам, инженеры получили аванс и наконец убрались из клуба, троица партнеров стала совещаться. Впервые за четыре месяца работы «Тоннеля» наступил тот день, когда монопольное воздействие клуба на умы молодежи прерывалось дерзкой атакой одного давно всеми позабытого персонажа. Миша Воронцов, тот самый, что отделился от «Танцпола», организовал и подготовил масштабную акцию на открытом воздухе, и ее проведение сегодня грозило сорвать субботнюю вечеринку в клубе.
– Предлагаю всем идти вместе, — обратился к друзьям Олег, — в клубе оставим охрану.
— У нас нет лайт-мастера. Прежний сжег половину света и заторчал. Надо что-то делать.
Припомнив вчерашний монтаж на «Штубнице», Денис предложил самое здравое решение:
— Послушайте , можно долго искать грамотного человека. Кадры нужно растить самим. Тут у нас один волонтер появился. Длинный такой, волосатый, Майкл. Рвется в бой . Хватается за любую работу. Давайте его обучим. Пусть светит?
— Ты в нем уверен?
— Настоящий фанатик. Маму родную за техно не пожалеет. Да у нас на пульте всего-то три тумблера. Что ж он, думаешь, не справится?
— Наверное, справится, — согласился Андрей. — Зови этого «тумблера».
— Тогда последние распоряжения — и пошли?
— Мы ждем тебя на входе. Пусть открывают кассу. Залогин с Френчем к вертушкам, скажи охране, что мы вернемся часам к трем.
Уже через полчаса друзья оказались на набережной Невы. Вынырнув из района возле Зоопарка, они пошли мимо Петропавловской крепости по направлению к кронверку, и буквально сразу до них стал доноситься монотонный бой далеких барабанов. Большой Музей артиллерии, ракетных войск и войск связи располагался в огромном здании оружейного пакгауза, построенного в петровские времена, в виде крепости, обороняющей подходы к Заячьему острову. Трех этажное здание красного кирпича было выстроено в форме разогнутой подковы и имело огромный внутренний двор, отделенный от невского рукава и проезжей части каменной стеной.
Воронцов каким-то образом договорился с дирекцией музея и получил этот огромный двор под проведение вечеринки. На плакатах, расклеенных им по всему городу, красовалась надпись «Арсенат». Название было как нельзя более подходящим: в огромном дворе музея были выставлены несколько десятков единиц гаубичной артиллерии, легкие пушки, самоходные реактивные установки, тяжелые осадные орудия, машины-миноукладчики, зенитные комплексы и прочее, включая ядерный миномет с длиной ствола около пятнадцати метров и дальностью метания снарядов более сорока километров. Помимо того, что здесь выставлялась эта армада смертоносной техники, место это было печально известно тем, что сто семьдесят три года назад рядышком, на пустыре у кронверка были повешены пятеро декабристов.
Уже от старозастойного плавучего ресторана, мирно дремавшего у моста, ведущего в Петропавловскую крепость, стали видны десятки машин, множество людей толпилось перед входом в Арсенал, некоторые забирались на каменный забор, по стенам кронверка метались яркие лучи света.
– А приличное количество народа собралось, — сообщил друзьям Олег, ревниво поглядывая на скопление людей за металлическими воротами музея.
— Да, немало, — согласился Денис, вытягивая шею чтобы получше разглядеть происходящее. — Тысячи полторы, не меньше.
А происходящее внутри было довольно занимательным. Обширный артиллерийский двор тонул в клубах белого дыма, басовые синусоиды метались в этой гари, звук отражался от окружавших двор высоких стен и летал по нему дробным эхом. В этой звуковой каше дрыгались около тысячи человек, стробоскоп рвал темноту клочьями, люди метались в них, как призраки, лучи света размашисто чертили цветные линии, пахло глицерином и вытоптанной травой. Танцевали на небольшом круглом газоне в центре двора под прицелом стволов крупнокалиберной артиллерии, танцевали на башнях самоходных орудий, танцевали даже на этих самых стволах. Около часа друзья простояли в шевелящейся массе людей перед входом и, только поняв бесцельность дальнейшего ожидания, предприняли попытку пробраться к входной калиточке. Дюжие охранники в милицейской форме едва сдерживали натиск желающих пройти бесплатно, а у окошка кассы кипел настоящий бой. Несколько десятков крепких парней, все коротко стриженные, наглые и напористые, рвались со своими бабами за невиданными развлечениями. Каждый из них надолго зависал в окошке, а после покупки билета громко ругал дороговизну ночной жизни матерными словами.