Корпоратка. Искушения Мередит Стаут
Шрифт:
Мередит встала из-за стола с сигаретой, прошлась по гостиной. У нее много сил уходило на то, чтобы держать себя в руках. Поддерживать подобие светской беседы с дочерью было тяжело.
Грейс тут же демонстративно закурила и смотрела в лицо Мередит вызывающим взглядом: давай, обругай меня и за это!
Мередит лишь пренебрежительно покривила губу. Не в ее стиле было размениваться на мелкие уколы, когда можно врезать в полную силу.
— Значит, у тебя теперь своя группа? А что с твоими старыми дружками-объебосами?
Грейс ответила не сразу.
— Большинства уже нет. Роя убили менты. Флинт и Мария сторчались, а сам Харви застрелился.
Мередит злорадно посмеялась.
— В тебе есть хоть что-то человеческое? — укорила ее Грейс. — Они были моими друзьями!
— Как будто это что-то для тебя изменит. Мне интересно, а что же ты не торопишься за друганами? Стать историей, м? Разве не об этом ваш брат грезит?
— Меня не интересует слава сама по себе. Я хочу поделиться с людьми своим миром.
— А, ну понятно. Слушай, эти байки про «корпоративный колониализм» рассказывали еще полвека назад. Не пора ли сменить пластинку?
— Я не надеюсь, что ты поймешь.
Мередит, в свою очередь, не надеялась, что дочь ее поймет. Эти болезни лечатся только временем, а его у панк-рокеров часто не так много. Люди такого сорта не доживают до старости. Мередит держала в голове мысль, что ей, возможно, придется хоронить и дочь.
— Давай уже к делу. Чего тебе от меня надо?
— Я хочу мира.
— Ничего себе. А с чего бы это?
— У меня… Не так уж много близких людей осталось. Я поняла, что я только теряю их. Больше их не становится. Я хочу попытаться ради разнообразия приобрести близкого человека. Ну или хотя бы самой избавиться от обиды. Ты мой близкий человек. Самый близкий в теории. Хоть и ты это всегда ты.
Мередит остановилась напротив Грейс, молча смотрела ей в лицо.
— Вот как… Ну что ж, это оказалось не так просто, да? Нелегко переступить через себя.
Грейс молча встала из-за стола и приблизилась к Мередит так, что их разделяла пара шагов.
— Мама, прости меня… Если сможешь.
Взгляд Грейс был прямым, в нем чувствовалась необычайная сила. Мередит на мгновение опешила и растерялась.
Либо она превзошла меня в коварстве настолько, что даже я не могу разглядеть в ее словах обмана, либо годы и впрямь придали ей мудрости…
Но еще больше потрясло Мередит другое. В тот момент, когда Грейс произнесла эти слова, Мередит почувствовала странную досаду. Она будто потерпела поражение. Она теперь понимала: ее долгом было первой сказать дочери эти слова. Все будто в один миг перевернулось. И теперь Мередит не могла отделаться от мысли, что вражда, тянувшаяся все эти годы, была какой-то нелепостью, унижавшей ее саму.
Ей пришлось отвести взгляд. Грейс ее обыграла.
Но стоило ли звать это играми?
У Мередит не было слов, чтобы ответить.
Какой еще ответ, думала она, я могу дать? Она — моя кровь. Мое наследие.
Она чуть протянула руку вперед, к дочери, будто делала робкое приглашение. А та несмело шагнула к ней, положила ладони на плечи матери. Мередит обняла дочь.
Из-за стола на них со счастливой улыбкой смотрела Дэнни.
Малявка оказалась мудрее нас обеих…
На следующее утро во время завтрака Дэнни сияла и не могла перестать улыбаться. Мередит и сама украдкой улыбнулась, но так, чтобы племянница не заметила.
— Что, празднуешь победу? Обвела меня вокруг пальца, интриганка? Я это запомню!
— Тетя, это называется «преступление без потерпевшего».
— Ну да, ну да. Победителей не судят, так? Давно вы с Грейс…
— Нет, всего пару недель. Может, месяц.
— И ты целый месяц вынашивала план? Ты коварная маленькая тыковка! Я ничего не заподозрила даже когда ты уложила меня в постель и трахнула. Я чувствую себя использованной.
— Тетя!
Дэнни обняла ее сзади и погладила по плечу.
По дороге на работу все мысли Мередит были только о дочери. Ее сокровище, потерянное на годы, было возвращено так нежданно и таким до смешного простым способом. Нужно было всего-то сесть и поговорить по душам.
Путь, конечно, предстоит еще долгий. И Мередит сомневалась, сможет ли она стать дочери другом, которым никогда не была. Но начало было воодушевляющим: они уже не были врагами.
Локард позвонил с результатами расшифровки.
— Все готово.
— Микки, я тебе говорила, что ты душка?
— Сегодня еще ни разу. Я рассортировал все по датам. Дакота снимала разные свои проделки. Чаще всего они проходили в пустыне или в пригородах, в Санто-Доминго, например, в заброшках и гаражах.
— Интересно, зачем она это делала? Документировать собственные преступления?.. Нахрена?
— Это же Альдекальдо. Может, она готовила материалы на случай своей смерти. Чтобы подсказать своим, кому мстить. Кто разберет этих гребаных кочевников? У них могут действовать какие-нибудь традиции кровной мести. Не мне тебе рассказывать, какими доставучими они могут быть.
— И не говори. По моему делу что-нибудь полезное нашел?
— Да, сразу несколько записей. Эти штуки покупали у нее мусорщики. Тот парень из Тигриных Когтей взял сразу партию из трех штук. Самым любопытным мне показалась запись с доставкой в Мексику. Ездила не сама Дакота, отправила наемников, но с устройством записи брейнданса. У тебя редактор БД есть?
— Да, достался от телефонного парня. Отправь материалы мне в кабинет. Спасибо еще раз, Микки. Не знаю, что бы я без тебя делала.