Корпоратка. Искушения Мередит Стаут
Шрифт:
— Значит, ты считаешь, мотив — месть? — голос Джеймса звучал задумчиво.
— Я не исключаю. Мотив, как по мне, вполне рабочий. Он просто выбрал себе игрушку по каталогу и давай играться.
— Но почему именно ты?
— Может, я ему приглянулась?
— Не думаю… Преступления на почве мести работают не так. Мстят непосредственным участникам, либо тому, от кого исходил приказ… Почему он не выбрал кого-то повыше? Почему не директора отдела специальных разработок? Ведь ты в то время была простым менеджером. Очереднярам не мстят, напарница. Тем более тем, кто вообще не при делах.
— Джимми, я уже начинаю подумывать, что это он меня директором и сделал. Сам посуди. Его специально обучали работе с Carpenoctrem — программой для изменения поведения людей. Он может влезть в голову кому угодно и заставить делать что угодно…
У Мередит кольнуло сердце от своей догадки.
— В голову генеральному в том числе… А может, и нам с тобой. Он ебаный бог, Джимми. Мы сражаемся против Зевса, против Юпитера, против Иисуса Христа нахуй. Да даже нет. Он сильнее любого из них.
— Нет, напарница, — сказал Джеймс твердо, — эта версия годится только как запасная. Мстители не ведут себя так. Месть — это всегда разовая акция, скоротечная, эмоциональная. Мститель наносит один удар, но сокрушительный. Или несколько ударов очень быстро. Его цель — либо убить обидчика, либо разрушить его жизнь, что мститель видит своеобразной справедливостью. Твой случай на это совсем не похож, картина не сходится. Он не пытается разрушить твою жизнь, он будто… Испытывает тебя.
— Испытывает? Что это должно означать?
— Хм… Не могу привести такой пример, который хорошо ложился бы на твою ситуацию… Может быть, уместно сравнение с неким процессом инициации. Такое практикуют некоторые маньяки и секты. Жертва должна пройти ряд испытаний, чтобы ее сочли достойной…
— Для чего?
— Чаще всего это смерть. Причиненная особым образом, что-то, что маньяк считает наградой или благословением.
— Блядь, Джимми… Умеешь ты подбодрить.
— Я сомневаюсь, что это твой случай. Дело крайне необычное. Он мог бы заниматься чем угодно, но занимается…
— Ерундой, да?
Джеймс вздохнул, будто решался сказать что-то неприятное.
— Я думаю, это может быть дело о жене и матери.
— Чего?
Джеймс вздохнул снова, будто слова давались ему нелегко.
— Это узкий полицейский термин, скорее даже жаргон. Так называют дела о маньяках, которые направляют свою манию на компенсацию нехватки родительской заботы и романтических отношений. Совмещают в лице одной и той же жертвы. Ты сказала, его мать была секс-работницей, она оставила его в детском доме. Он не знал материнской заботы. А потом над ним поработал еще и Найткорп. Возможно, у него была девушка. Возможно, напротив, никогда не было. В любом случае он попал в ад и, судя по описаниям побочных эффектов Альтимека, вышел оттуда калекой. Возможно он выбрал тебя себе в матери и любовницы.
Теперь пришла очередь Мередит вздыхать.
— Пиздец, — произнесла она негромко.
После разговора с Джеймсом весь день на душе у Мередит было тяжело. Она все не могла перестать думать об этом маньяке. О его мотивах. В целом обо всей этой жуткой истории с Найткорп и Дианой Раббенштейн. Мередит боялась.
Кроме прочего угнетало также и то, что она вынуждена была целыми днями сидеть взаперти в баре Красных Хромеров. Она не привыкла быть не у дел. То же чувство испытывали и Дэнни с Грейс. Не меньше них страдала и Элизабет. Ее привычным распорядком дня было пошопиться, позагорать на пляже, погулять по ресторанам, в общем, все то, чем занимаются трофейные жены. Но в этих обстоятельствах Элизабет делало честь то, что она не ныла, не устраивала истерик, а ограничивалась лишь печальными вздохами.
Дэнни и Грейс от безделья вызвались помогать бармену — тот был только рад присутствию двух симпатичных девчонок у себя за барной стойкой. Да и Хромеры тоже были в полном восторге.
Мередит смотрела на их выходку со здравым скептицизмом. Но к ее удивлению, девочки как-то выдержали сотню-другую подкатов и приглашений на свидание, и не сбежали после первого дня за работой.
Свое время Мередит тоже убивала в баре, но по другую сторону стойки.
— Чего вам налить, мэм? — спросила Грейс. Она уже держала в руке бутылку бурбона.
Мередит показала ей наливать.
— Вам известно, мэм, что алкоголизм не лечится?
— Меньше философии! — буркнула Мередит. — Ты бармен или профессор, блядь?
— Вообще-то я — твоя дочь.
— Вот и наливай, иначе получишь по жопе.
Раны Мередит уже зажили. Остались только небольшие шрамы. Наполовину отрезанная грудь держалась слегка кривовато, но крепко. Скрипт, конечно, напоминал о том, что аппаратная часть повреждена и функционал может быть ограничен. Но и настроения играться с возможностями сисек у Мередит сейчас не было. Шел третий день с тех пор, как она была в опале и не появлялась в офисе. Как обычно, она сидела у барной стойки и пила. Но этот вечер кто-то решил украсить ей телефонным звонком.
Номер был ей незнаком. Ей теперь вообще со знакомых номеров не звонили, да и сама она обзавелась новым, чистым телефоном. Так что это мог быть кто угодно.
— Слушаю, — сказала она нейтральным тоном.
— Директор Стаут. Я позвонил верно?
Мередит передернуло. По коже пробежали мурашки.
Голос был незнаком ей, она впервые слышала его. Но звонивший знал, куда звонит. Ему было известно, кто она.
— Допустим.
— Не пугайтесь. Я не враг вам.
Голос звонившего был трескучим, старческим. Словно даже утомленным. Он говорил медленно, гортанно рокотал, растягивая слова. Такие голоса бывают у заядлых курильщиков.
Это был мужчина, определенно. Но он был очень стар.
— Кто вы?
— Не так важно, кто я. Вы все равно мне не поверите. Важнее то, что у вас есть проблема. Не так ли?
Мередит думала, что ему ответить. Незнакомец. Старик. Очень старый старик. Нет ни единой идеи, кем он мог быть.
— Допустим.
— Вы осторожная женщина, директор Стаут. Это полезное свойство. Но, как я сказал, я не враг вам. Видите ли, мне стало известно, что вас беспокоит некая проблема с телефонными звонками. И я скажу вам по секрету, я заинтересован в том, чтобы вы разрешили свою проблему.