Корпулентные достоинства, или Знатный переполох. Дилогия
Шрифт:
— У русских есть такая пословица, — прервал его словоизлияния посол, — «Не говори гоп, пока не перепрыгнешь».
Полный превосходства хмык был ему ответом.
— Ну, как знаешь. Но вернемся к царевне. Ричард, ты сможешь ее скомпрометировать до отъезда в монастырь? Сам знаешь, нам сейчас выгодно создать вокруг Императорской семьи негативный ореол. Наши и французские агенты сейчас во всю работают над разжиганием недовольства правящей династией. И подорвать ее репутацию будет своевременным шагом. Уж слишком укрепилась в последнее время Российская Империя. Скоро и нам захочет диктовать свои условия! — в голосе посла послышалось скрываемое возмущение. —
— Война планируется еще не скоро, зачем так торопиться с царевной? — как-то вальяжно проговорил блондинчик. — Трудно работать, когда так мало времени.
— Ничего, даже если сейчас не выйдет сможешь продолжить по весне, а то и от большой любви отправишься за ней в монастырь.
— Кто же меня в монастырь пустит?
— До монастыря еще добраться нужно, а в дороге может случиться всякое… А по поводу того, зачем так торопиться… — посол явно взял паузу, чтобы придать весомость своим словам. — Так ты, видимо, дорогой мой племянничек, забыл, что репутация будущего монарха формируется не один день, а из такой новости можно раздуть знатный скандал. К тому же, здоровье Императора далеко от прекрасного. Да и если правильно разыграть твою карту, то со временем, когда она взойдет на престол, ты сможешь стать ее официальном фаворитом, что даст нам дополнительный козыри, и сильно ослабит ее позиции при дворе и в народе. Не мне тебе объяснять, что тогда наши действия могут принести очень вкусные и интересные для Англии плоды.
— Все равно не понимаю, почему нужно управиться именно в эти две недели?! — раздраженно проговорил мужчина. — Уж поверьте, осуществить задуманное в столь короткий срок не так-то просто!
— Потому что после отъезда она никак не сможет повлиять на распускаемые слухи. Ведь из них при правильном подходе всегда можно вывернуться. Император же сам ничего сделать не сможет. А вы за зиму знатно обработаете оставленных здесь фрейлин. Мне что, нужно вам разжевать еще и то, зачем нужно хороводиться с фрейлинами? — тоже начал раздражаться посол.
— Вот только не надо из нас проституток делать! — тихо, но как-то мрачно и весомо проговорил Френсис. — Мы прекрасно понимаем, что наша деятельность будет связана с дамами и их расположением, но это лишь малая толика наших обязанностей и возможностей, как тайных агентов королевства.
Посол явно замялся, остывая.
— Ладно, господа, мы все немного погорячились… Давайте лучше обсудим, что мне стало известно о…
На этой фразе разговор мужчин для нас закончился. Так как отмеренные сорок минут действия подслушивающего устройства истекли, и его нужно было заменить или зарядить. Вот такой вот недостаток у этого амулета.
В комнате повисла долгая тишина, во время которой каждый из нас думал о своем. Первым очнулся Заславский и предложил меня проводить.
Я же как-то заторможено кивнула и, попрощавшись со всеми мужчинами, направилась на выход.
«Что же вокруг творится-то? — вертелось у меня в голове. — Тайные агенты пытаются дискредитировать власть в преддверии воны. Какой войны? Когда она будет? Можно ли ее как-то предотвратить? Это, конечно, не совсем моя головная боль. Но все же! Как об этом не думать? А еще нужно каким-то образом уберечь царевну от всех этих инсинуаций, не мешало бы и вовсе как-то поспособствовать ее укреплению на политической арене. Ведь если она не сможет удержать власть, то за регентство над царевичами неизбежно начнется грызня, которой допустить тоже никак нельзя! Потому что, как сказал все тот же посол, это ослабит государство! А в преддверии возможной войны это неприемлемо! Да и не зря говорят, что паны бьются, а у холопов чубы трещат! Ведь в первую очередь от всего этого пострадают простые люди! Я, конечно, за всех людей отвечать не могу, но ведь как-то помочь царевне в этой ситуации просто обязана! Да и о гимназии забывать нельзя! Что же делать?»
От всех этих заполошных мыслей меня оторвало прикосновение к руке. Я остановилась и огляделась, возвращаясь в действительность. Дима стоял рядом и смотрел на меня как-то странно.
— Дуся, мы уже пришли.
— Да? А я так задумалась, что и не заметила. — слабо улыбнулась я.
— Дуся, не переживай. Все не так плохо, как тебе могло показаться. — попытался успокоить он меня. — Поверь, мы тоже не лыком шиты и сможем им кое-что противопоставить.
— Я знаю. — вздохнула я. — Просто все, как-то слишком быстро завертелось…
— Я понимаю. — улыбнулся и он мне. — Мы варимся в этом уже давно, а потому сегодняшние подслушанные разговоры не стали для меня каким-то откровением. Поверь, мы сделаем все возможное, чтобы их планы так и остались всего лишь планами.
— А просто арестовать их нельзя? — с надеждой спросила я.
— И как мы это объясним аглицкому королю? — посмотрел на меня, как на маленькую, он.
— Ну… Мы расскажем, что подслушали их разговор…
— А они скажут, что ничего подобного не говорили, или просто шутили, или еще лучше, что мы сами это выдумали, чтобы осложнить отношения с соседом. И тогда предполагаемая война станет к нам гораздо ближе.
— И что, мы все так и оставим?! — не могла не возмутиться я.
— Конечно, не оставим! Кто предупрежден, тот вооружен. И ваши изобретения в этом нам помогут, как ничто иное!
Я понимала, что он прав, но понимать и принимать — это разные вещи.
Неожиданно, он вздохнул и крепко меня обнял, прижимая к своей груди и целую волосы.
— Ну, чего ты так расстроилась? Поверь, все будет хорошо!
— Угу, — проговорила я ему куда-то в плечо, вдыхая его запах, — только эти шпионы, как гадили, так и дальше гадить будут, и ничего им за это не прилетит!
— Но вы ведь с подругами нам еще что-нибудь этакое изобретете, и тогда мы всех хитромудрых шпионов точно обыграем и обведем вокруг пальца! — улыбаясь, проговорил он мне куда-то в макушку.
И я не поняла, то ли он серьезно это сказал, то ли решил так сыронизировать. А потому я немного отодвинулась, заглянула ему в глаза и заявила.
— А и изобретем!
Он посмотрел на меня теплым взглядом, в котором перемешалось слишком многое, чтобы разложить на составляющие, и почему-то грустно произнес.
— Знаешь, Евдокия, а я ведь в этом ни капли не сомневаюсь… — и погладил мою щеку кончиками пальцев.
— А почему это было сказано так грустно? — я тоже потянулась к его щеке и провела рукой по уже отросшей щетине.
Он положил свою ладонь поверх моей, поднес к губам мои пальчики и поцеловал, а потом прижал к своей щеке.
— Потому что первопроходцам всегда тяжело… Но я хочу, чтобы ты знала, что я всегда буду рядом, чтобы ни случилось!
А меня от этих слов и от его прикосновений вдруг оставили всякие хандра и страх. Более того где-то в груди стало очень тепло, а в душе поселилась небывалая легкость.