Корпус-3
Шрифт:
Однако наше присутствие запустило другой механизм: люк впереди поворачивается, разделяется на части и словно тает, уходя в стену. Включается кольцо больших люминесцентных панелей, комната наполняется светом. Теперь нам виден ряд зеленых медных арок, а за ними — еще один люк — изогнутый, блестяще-черный, покрытый мириадами огней.
Когда мы проходим под арками, новый люк также разделяется на три части, которые вращаются и отъезжают в сторону. Поначалу мне кажется, что передо мной новые лампочки, но они другие, они светят резче и ярче.
Мы в большом «пузыре», передней обсервационной палубе данного корпуса. За пределами корабля — плотная тьма и бесконечное множество крошечных холодных сияющих огней.
Звезды. Я вижу их уже во второй раз, но они по-прежнему удивляют и поражают меня.
Такие потерянные.
Женщина-паук протягивает к перегородке длинные пальцы и, оттолкнувшись, движется вперед. Желтый Великан пытается ее схватить, но она аккуратно складывает руки и ноги, и он промахивается. Она проплывает мимо нас и первой оказывается в носовом отсеке.
— Центр управления корпусом, — говорит женщина. — По-моему, я здесь уже была…
— Что это? — спрашивает девочка, указывая на сверкающую пыль.
— Ради них мы пришли сюда, — отвечаю я, и это все, что я могу сказать, — в горле застрял ком. Перед нами цель нашего путешествия.
Где-то там, возможно, наш дом.
Слева от нас — мощные ионизированные потоки голубого и розового цветов. А прямо перед нами — еле заметная серебристая мишень, от которой назад идут еле видимые прутья клетки. Это не часть звезд, а часть Корабля. Сначала я не замечаю эти тонкие полосы, потому что звезды видны и сквозь них.
Девочка быстро летит вперед, за ней, пытаясь соблюдать осторожность, — Желтый Великан. Я двигаюсь рядом с ним. Последний — «охотник», он нас прикрывает.
Носовой отсек образует усеченный конус с прозрачным «пузырем» или куполом на самой верхушке — примерно десять метров в ширину и четыре метра в глубину. Шестиугольная сеть тросов и петель позволяет двигаться от одной точки к другой или закрепиться на месте.
Мы долго — слишком долго, как говорит мне чувство опасности, — глазеем сквозь прозрачный купол.
Циной указывает на цветные потоки и завихрения: в темноте глаза «охотника» стали фиолетовыми. Поначалу смысл его слов до меня не доходит, настолько я увлечен зрелищем.
— Туманности не такие яркие, разве что рядом с возникшей недавно новой звездой — или, что еще хуже, сверхновой.
Я неохотно отхожу назад. Посты центра управления на своих местах, на узких пилонах, расставленных по периметру. Женщина-паук скользит от одного к другому, руки быстро бегают по изогнутым дисплеям и панелям.
Я уже видел это место, хотя никаких воспоминаний о нем у меня нет. Скорее всего его разберут, его поглотит триада еще до окончания путешествия — когда три корпуса объединятся. Но на Корабле, похоже, сбился график. Почему зона погрузки уже готова? И почему часть посадочных модулей уже построены и уничтожены? Они бесполезны, непригодны — словно трупы в морозильниках.
Женщина-паук, похоже, чувствует себя совсем как дома и все больше и больше вспоминает о своем предназначении. Это логично — она приспособлена для низкой или нулевой силы тяготения. Вероятно, она — часть команды, которая работает на Корабле в течение нескольких десятилетий пути, — направляет его на орбиту, прокладывая путь для колонистов. Означает ли это, что она должна умереть раньше, чем создадут меня?
Сборочная команда и посадочная команда — не одно и то же. Мы не рассчитаны на то, чтобы стать большой счастливой семьей.Я почти привык к нерегулярным «вспышкам» памяти. Интересно, «высокая женщина» в моей книге — это женщина-паук или другая?
— Здесь мы работаем, — говорит она. — Мои люди выводят нас на орбиту и объединяют корпуса. Вот почему я здесь. — Она переводит взгляд с девочки на Желтого Великана и наконец на меня — яростно требуя подтверждения.
— Логично, — отвечаю я.
— Еще бы, черт побери. Кто я — пока загадка, но по крайней мере я знаю, для чего я нужна.
Девочка обвивается вокруг пилона системы управления, наблюдая за тем, как большие люди разбираются в приборах.
Желтый Великан хватает меня за плечо.
— Где Циной?
«Охотник», похоже, исчез сразу после того, как сказал что-то про туманность.
Сверкая глазами, женщина-паук изучает ряды панелей управления. Второй круг она совершает еще быстрее, чем первый.
Мы здесь лишние — по крайней мере в данный момент.
— Давай вернемся и поищем, — предлагаю я.
Мы движемся по тросам в сторону кормы через подсвеченный выход. Через люк из зоны погрузки тянется туман. Заглядываем в зону погрузки: никаких следов «охотника» — Циноя.
— Почему он ушел? — спрашивает Желтый Великан. — Он же предан серой женщине.
Там, где мы вошли в зону погрузки, движется бледное пятно. Силуэт незнакомый, но, с другой стороны, «охотник» славится тем, что постоянно меняет свой облик.
— Это он? — Я показываю рукой.
Туман толкает меня назад, в потоки более чистого воздуха. Я почти ничего не вижу.
Желтый Великан вытягивается, всматриваясь в едкий мрак.
— Ага, — наконец говорит он. — Проклятый туман жжется.
Я вытаскиваю из-за пояса еще одну пустую серую сумку и протягиваю ему. Здоровяк вытирает лицо.
— Он идет сюда.
— Ты уверен, что это «охотник», а не…
Внезапно зверь уже рядом — и второпях расталкивает нас. Одного присутствия зверя — не говоря уже о прикосновении — достаточно, чтобы я застонал. Желтый Великан вытягивает длинную мускулистую руку, чтобы замедлить его полет.