Корпус-3
Шрифт:
— По трубе идут штуки, — объявляет зверь. — Плохие штуки.
— Люди? — спрашивает Желтый Великан.
— Черт, нет, конечно. Такие, как я, только злые.
— Скоро придут?
— Мигом. Уводи всех из-под купола, там все равно плохо — яркие туманности, все не так. Тащи их сюда — в темноте мы не заметили дверь. Возможно, там выход.
— Показывай, — говорю я, и «охотник» без колебаний хватает меня так сильно, что причиняет мне боль. Мы летим во тьму. Я беспомощен — словно попал в ураган.
Затем с удивительной ловкостью Циной вцепляется в какую-то
Люк открывается.
Все еще дрожа, я вырываюсь из лап Циноя, однако рядом нет ни одного объекта, от которого можно было бы оттолкнуться. Я машу руками и ногами, шепотом проклиная все на свете, когда за спиной вдруг возникает женщина-паук. Она оттаскивает меня в сторону, и я хватаюсь за трос.
— Не делай так, — мягко укоряет женщина «охотника», словно ребенка. Зверь рычит, гремя иглами цвета слоновой кости.
Сквозь люк проходит Желтый Великан.
— Снова мертвяки, — доносится приглушенный голос с той стороны. — Совсем несвежие.
Желтый Великан выбрасывает три трупа, сухие, словно коконы. Я не намерен проверять, есть ли среди них похожие на меня. Я дотягиваюсь до люка, рывком прохожу сквозь него и медленно вращаюсь — до тех пор пока пальцы не нащупывают какую-то сеть.
Мы в летающем аппарате, который пришвартован сразу за центром управления. Небольшая кабина похожа на яйцо, обращенное острым концом к люку. Внутри мелкоячеистая сеть, которая реагирует на наше присутствие. В задней части, обнявшись, висят две мумии. Не разъединяя их, Желтый Великан толкает трупы мимо меня и женщины-паука — из люка, прочь.
Воздух сухой, чуть пахнущий смертью, — но это гораздо лучше, чем туман снаружи. Желтый Великан предлагает закрыть люк.
Сеть хочет служить нам, защищать — направлять. Она отодвигается от голубой полусферы, открывая еще один иллюминатор около метра в диаметре. Мы снова видим звезды, а километрах в пятидесяти — нос другого корпуса.
— Это «яйцо» для перевозки, — говорит женщина-паук. — Циной, ты чудо. Я совсем не обратила на него внимания.
— Времени нет, — отвечает Циной. — Штуки идут.
— Но я должна вспомнить,как им управлять, — возражает женщина.
К нам заглядывает девочка.
— Я слышу, там идет бой, — говорит она. — Дерутся по крайней мере трое. Все они умрут.
Желтый Великан рывком освобождается из сети. Девочка с улыбкой отходит в сторону, давая ему вылететь из люка. А вот «охотник» застрял — сеть не знает, как отпустить длинные иглы. Циной дергается и, в конце концов разорвав сеть, следует за Желтым Великаном. Девочка держится от зверя подальше.
— Оттуда мы могли бы управлять всем корпусом, — говорит женщина-паук и вызывающе смотрит на меня. Она прекрасно понимает, что всего несколько часов назад утверждала совсем другое.
Я выхожу. Девочка обеспокоенно следит за моими действиями — ей хочется, чтобы я остался здесь, в безопасности. Туман бьет мне в лицо; я иду по зоне погрузки, ориентируясь на цветное пятно — одежду Желтого Великана. Указывая в сторону кормы, он практически летит к нашему бывшему жилью сквозь обломки и рамы, которые удерживают на месте разрушенные корабли.
И в этот момент начинается раскрутка — разумеется, для того, чтобы нам было повеселее.
Схватка
Удивительно, как хорошо я адаптировался к условиям невесомости. Все, что я успеваю в промежутках между прыжками и кувырками, — это рассчитать, как сильно я врежусь во что-нибудь, если не ухвачусь вот за эту балку или вон за тот обломок, как быстро смогу облететь вокруг троса или перил и изменить свою траекторию. По мере того как раскрутка достигает максимума, скорость полетов становится все выше, а траектория — все сложнее.
Разумеется, везет мне далеко не всегда, и поэтому дело не обходится без столкновений и синяков. При подлете к выходу из «дома» я допускаю особенно грубый просчет, после чего врезаюсь в стену и отлетаю, оглушенный, а затем медленно падаю по направлению к периферии Корабля. Удивительно сильные руки женщины-паука хватают меня за рукав и тащат к люку — а ведь до него почти четыре метра.
— Девочка права, — говорит она. — Слышишь?
Не слышу. Мои уши не настолько чувствительны. Я пристыженно благодарю женщину, и мы огромными прыжками быстро пересекаем «дом» вслед за Циноем и Желтым Великаном, а затем возвращаемся под купол, который прикрывает переднюю часть резервуара с водой. Нас подстегивают адреналин и смутное предчувствие опасности.
Женщина взмывает в воздух и мчится к огромному «глазу» резервуара. Вода плещется вовсю; волны величественно закручиваются в спираль, вздымаются, разбиваются о стены медленно вращающейся трубы. Лопающиеся пузыри создают невероятный шум, и как в нем можно расслышать хоть что-нибудь — вне моего понимания. Но прежде чем я успеваю о чем-либо пожалеть, мы — один за всех и все за одного — не обращая внимания на зудящую кожу и резь в глазах, проходим через несколько люков и одну длинную трубу и возвращаемся в большой, загроможденный сферический зал. И я готов поклясться, что в этой части Корабля я еще не был.
То, что я вижу, больше всего походит на уничтоженный лес. Я крепко зажмуриваюсь, затем плюю на рукав и протираю им глаза. Мертвые растения, вялые и хрупкие, свешиваются с перекрещивающихся тросов, и на нас медленно и торжественно падает дождь из листьев и веток — его вызвало нечто наполовину похороненное в центральном скоплении.
Изувеченное тело, ненадолго зацепившееся за мертвые ветки, медленно скользит прочь. За ним покорно тянется след кровавых капель-бусин — они текут из культи, которая раньше была ногой. Голова поворачивается, глаза мигают, и я понимаю, что существо еще живо. Это Красно-коричневый, только, похоже, женщина — или человек другой формы. Затем она выплывает на свет; я поднимаю взгляд, чтобы понять, откуда она взялась, и вижу, как из тьмы поднимается…