Корпус-3

Бир Грег

— Шум, — говорит женщина. — Хруст на корме.

Теперь все слышат эти звуки — низкие, резкие, громкие. От них у меня лязгают зубы. Палуба вибрирует, вращение корпуса замедляется, и мы начинаем скользить. До тросов и перекладин далеко, поэтому мы прижимаем руки к гладкому полу, хватаемся за кровати или — как распустивший иглы Циной — цепляемся за переборки.

Девочек нигде не видно.

Ким с Томчином ползут в нашу сторону. Корпус дергается, снова раскручивается, затем замедляется. Снова хруст. Весь корпус содрогается.

— Следовало бы взглянуть на центр управления — попробовать что-нибудь узнать, а затем и сделать, — предлагает Ким. — Они пришли быстрее, чем мы думали.

— Кто? — спрашиваю я, еще сонный.

— Плохие твари.

Большой обзор

Корпус сильно дрожит — вот-вот развалится на части. Возможно, все это намеренно. Возможно, это последняя часть Корабля, которую ониеще не контролируют, и поэтому онисобираются полностью его уничтожить. С другой стороны, что тогда останется им,кем бы они ни были?

Они ведь не готовы разрушить весь Корабль просто для того, чтобы избавиться от нас,верно?

Однако у нас есть Циной — и он понимает, где мы находимся, — и Ким, у которого чувство ориентации явно развито сильнее обычного. И с нами Нелл, которая разбирается в инженерии и том, как функционирует корпус, — и которая отчаянно стремится восстановить всесвои знания.

Скрежет и вибрация утихают — этого времени нам хватает на то, чтобы выбраться через люк, пересечь зону погрузки и вернуться в носовой отсек. Раскрутка так ослабла, что мы почти парим. Мы уже привыкли к тому, что все идет не так, и почти не напуганы. То, как мы движемся, как помогаем друг другу — я даже хватаю Циноя за лапу, чтобы протащить его через узкий люк, — означает, что мы наконец действуем как одна команда.

Томчин следует за нами. Мы тянем друг друга к носовому отсеку, где все еще мягко светятся квадраты, прямоугольники и овалы — очертания не до конца сформировавшихся приборов. Мы надеемся, что из них вырастут пилоны и панели управления, — если мы об этом попросим.

— Прикажите ему! — кричит Нелл мне и двойнику, зацепившись ногой за кабель и вытягиваясь во весь свой невероятный двух с половиной метровый рост.

— Покажи нам звезды, дай управление, — говорит мой дубль.

Прежде чем он успевает закончить фразу, корпус уже выполняет распоряжение. Появляются новые «капли», они принимают форму горизонтальных панелей управления — становятся толще, расширяются. Панели, закрывающие иллюминаторы, отъезжают вверх и в сторону. Снова перед нами вселенная: сияющие завитки и бесконечное полотно алмазной пыли — бесчисленные миллионы звезд.

Однако чего-то не хватает.

Циной тонко стонет — это совсем ниже его достоинства. Постепенно до меня доходит, и я тоже начинаю волноваться. Сероватые туманные линии и выдвинутый вперед «зонтик»-щит больше не видны.

— Отражательный конус, — говорит Циной. — Его нет.

— Отлично, — отзывается Нелл.

— Что это значит? — спрашивает Ким.

— Мы движемся слишком быстро, — говорит Циной, и у него начинается неконтролируемая дрожь. Он почти не может сдержать разочарование и ярость. — Межзвездное вещество — частицы пыли, газ…

— Мы в центре шторма, и мы голые, — объясняет Нелл. Она подходит к дальнему краю иллюминаторов и пытается посмотреть вниз и назад. Далеко заглядывать не приходится. — Корпуса не защищены, но вокруг того бугорка на луне еще что-то есть — и луна тоже прикрыта. У них есть щит.

— Это Штурманская Группа. Они хотят нас отскрести, — говорит Ким.

Нелл перешла к самой передней панели, в центре которой находится небольшая синяя полусфера. Нелл кладет на полусферу руки. Мы с двойником присоединяемся к ней, а сбоку от нас встает Томчин — на его, в общем, бесстрастном лице появилось какое-то новое выражение.

— А ему-то что известно? — спрашивает Ким сзади.

Нелл ненадолго прерывает контакт с полусферой, оглядывает нас, затем призывает вернуть руки на место.

— Все вместе, — говорит она.

Мы подключаемся к корпусу, становимся приемниками в океане информации. Абстрактная картина кажется знакомой, именно такой, какой мы себе ее представляли, но здесь слишком много темных уродливых пятен, похожих на обугленности, — они обозначают пробелы в памяти корпуса. По грубым прикидкам более девяноста процентов воспоминаний повреждены, недоступны или просто исчезли.

Томчин с нами — он управляет частью дисплея, ведет поиск, предоставляя нам возможность осваивать собственные области… опыта? инстинкта? программы?

— Ненавижу это, — говорит мой двойник. Голос доносится сбоку, однако его образ мерцает передо мной в пустоте — он что-то ищет, повторяет мои движения. — Здесь нужен десяток людей!

— Только если знания, которые можно распределить, еще сохранились, — говорит Томчин. Его сознание находится в одном из дальних закоулков. Он, похоже, ведет досмотр,ищет основные вехи.

Затем он возвращается и тащит за собой некую нить для подключения, похожую на инкрустированный сверкающими самоцветами кабель. Доступ к удаленной области памяти корпуса.

— Неисправен, — говорит Томчин. — А раньше вел напрямую к генофонду, к Биопланированию.

Да! Эти слова, эти названия…

— Можешь проследить, куда он идет? — спрашивает его Нелл.

Не говоря ни слова, Томчин снова уходит — физически он по-прежнему рядом, однако его сущность мгновенно удаляется.

«Охотник» тоже рядом — очевидно, он подключился через другую панель.

— Корпус сохранил значительную часть памяти Корабля, — говорит Циной, и я впервые понимаю, что Циной — женщина; здесь это отчетливо ощущается. Корпус — и Корабль — знают ее, доверяют, нуждаютсяв ней. Она — специалист по астронавигации, самая важная персона среди нас. И, учитывая то, какой она создана, у Циной наилучшие шансы на выживание. Внезапно все становится отчетливым и логичным. Вероятно, расходный материал — не она, а остальные.