Корректировщик
Шрифт:
Я могу тренироваться и сам.
Полигон есть, хотя там и нужно время от времени наводить порядок. Заменять сгнившие или разрушенные элементы, калибровать подвесы, выстраивать домино. Завозить новые игрушки. Для этого придется в режиме инкогнито садиться в поезд или на самолет, лететь в Питер, затем, попутками, добираться до локации. Вероятно, с палаткой. Дожди и снега сделают своё черное дело. Когда сойдут зимние сугробы, работы будет навалом. И такие вылазки придется совершать раза четыре за год. Накладно и хлопотно. Потому что расплачиваться за билеты я буду честно
Вздохнув, начинаю сворачивать пожитки.
То есть — плед.
Трамбую клетчатого в рюкзак, слегка потеснив тонфы. С которыми тоже надо бы поупражняться, но это позже. Острой необходимости в открытых нелюдимых пространствах при работе с тонфами у меня нет. Сгодится что угодно — балкон, лаундж, кухня, спортплощадка. Без разницы. День или ночь — тоже пофиг.
Спускаясь по тропинке вниз, продолжаю обдумывать своё положение. В теории я могу отказаться от наследия корректировщиков и начать жизнь с чистого листа. Шанс мне предоставлен. Церковь на меня не выйдет, если я не стану забавляться с реальностью. Уверен, наш класс вычисляется по последствиям вмешательств в физический план, а не по потенциалу возможностей. А этот потенциал, кстати, может во мне проснуться и без учителя…
Прокачивать себя или нет?
Техники-то запрещенные.
К тому моменту, как я добираюсь до полуразваленной автобусной остановки, ответ намертво впечатывается в подкорку. Меня ведь не оставят в покое. Спецслужбы и те, кто вырезал боковое ответвление рода Друцких, не успокоятся. Наймут другого шиноби, более крутого и компетентного. Станут землю рыть, но докопаются до правды. И придут за мной сюда.
Я должен подготовиться к этой встрече.
Глава 18
Чудище протяжно ухнуло, раскрыло пасть и уставилось на меня. Поначалу я решил, что всё это дерьмо мне снится, поэтому отреагировал на появление визитера спокойно. Сами подумайте: вы просыпаетесь незадолго до рассвета и видите массивную пернатую тушу, вцепившуюся когтями в ограждение террасы. Монстр размером с шестилетнего ребенка. С крыльями и клювом. С глазами-бусинами и шарообразной головой. Сова и не сова. Не пойми что. А когда зверюга распахнула зубастую пасть, я понял, что клюв — это не клюв, а, по всей видимости, нос. Черный провал, усеянный острыми клыками, как бы намекал, что мне пора обратиться к психиатру. Таких животных просто не бывает. Ни в моей старой реальности, ни в этой, новой.
— Ух, — сказало чудовище. — Вставай, лежебока.
— Зачем? — возразил я. — Тебя нет. Сейчас я проснусь, и всё закончится.
— Не закончится, — ухмыльнулся пернатый демон. И совершил весьма любопытный трюк. Перенес массу тела на одну лапу, расправив крылья, а второй лапой потянулся к москитной сетке. Щелк — и дверной проем открыт. Лапа, как мне показалось, растянулась, словно резиновая. Такому фокусу позавидовал бы и Юрий Долгорукий. — Потому что это не сон, дружок. Тебе некуда
Я сел в кровати.
Скрестил ноги.
И внимательно посмотрел на чудовище. Создание пыхтело, восстанавливая равновесие на перилах. Темный силуэт был слегка подсвечен ущербной луной и четко вырисовывался на фоне звездного неба.
— Ты кто? — не выдержал я.
Игра в гляделки начала напрягать.
— Посланник.
Голос у монстра был глухим и шелестящим, словно шорох перебираемых ветром осенних листьев.
— Чей?
— Меня направили те, кто перебросил тебя в этот мир, Ярослав.
Я невольно покосился на спящего Сыроежкина.
— Он не помешает, — заверило существо.
— Ты его убил?
— Погрузил во второй сон.
— Сон внутри сна?
— Вроде того.
— А от меня чего хочешь?
— Я пришел, чтобы помочь.
Пришел…
Скорее уж — пришло.
— Ты — нечто вроде фамильяра?
— Я реальнее, чем тебе кажется, человек. Просто я умею скользить за гранями.
— Скользить за гранями, — тупо повторил я.
— Не отвлекайся. Сейчас я — посланник. Велено передать, что времени у тебя меньше, чем хотелось бы. И не только у тебя. У всех людей. Поэтому они решили ускорить твоё обучение. Указать дорогу к наставнику.
Шелестящий голос посланника сбивает с толку. Я вообще не уверен, что у этой твари есть голосовой аппарат.
— Кто они? — этот вопрос терзает меня с того дня, как я умер и воскрес. — Боги? Перун и остальные?
— Ты узнаешь, если возникнет необходимость. Теперь слушай внимательно. У корректировщиков есть свои кланы, просто их мало. И эти кланы себя не афишируют. Порой между ними случаются трения. Войны корректировщиков скрыты от обычных людей, но последствия таких конфликтов обширны. Родители Сергея Друцкого принадлежали Клану Когтей.
— Кто их убил?
— Выяснить это надлежит тебе.
— А что с наставником?
— Это изгнанник. Много лет назад он решил отойти от дел, и отец твоего отца сильно разозлился. Отступник был изгнан без права на возвращение. Ему запретили использовать свои навыки для заработка. Это ронин без меча.
— Как его найти?
— Никак. Он сам тебя найдет.
— С чего бы ему это делать?
— Ты его призовешь. И пообещаешь отменить решение деда, если изгнанник обучит тебя всему, что умеет.
— Ему это нужно?
— Они полагают, что да, — сказав это, чудовище ухнуло и, тяжело переваливаясь с лапы на лапу, сместилось левее.
В голову лезут дурацкие мысли.
Почему-то я не волновался из-за визита странной твари, но переживал, что комары налетят в комнату и следующей ночью придется с ними воевать. А еще представилось заспанное лицо Сыроежкина, узревшего спросонья моего гостя. Невольно улыбнулся.
— Как я могу с ним связаться?
— Родовое имя твоего будущего учителя — Такеши Харада. Когда его изгнали, имя ушло в небытие.