Кортик. Бронзовая птица
Шрифт:
— Ах! — Старушка всплеснула руками, Миша бросился поднимать упавшие на пол карты. — Ах, Вольдемар! Боже мой! Ксения! — Она подняла глаза к потолку и говорила нараспев:
— Вольдемар! Ксения! Боже мой! Несчастный Вольдемар… — И неожиданно спокойным голосом добавила:
— Да, но он погиб.
— Меня интересует судьба его семьи, — сказал Миша.
— Что же, — старушка вздохнула, — знавала я Вольдемара. И супругу его, Ксению Сигизмундовну, тоже знавала. Только давно это было.
— Простите, — Миша встал, — как вы назвали его жену?
— Ксения
— Сигизмундовна?
— Да, Ксения Сигизмундовна. Красавица женщина, красавица, картина!
— Ее брата вы не знали? — спросил Миша.
— Как же, — с пафосом ответила старушка. — Валерий Никитский! Блестящий офицер. Красавец. Он тоже погиб на войне. Мамашу Владимира Владимировича, эту самую Терентьеву… как ее… Марию Гавриловну, скажу по правде, я недолюбливала. Неприятная женщина, из простых… Впрочем, нынче простые в моде.
— Вы не знаете, где они теперь? — спросил Миша.
— Не знаю, не знаю. — Старушка отрицательно покачала головой. — Вся их семья странная, загадочная. Какие-то тайны, предания, кошмары…
— Возможно, вы знаете их прежний адрес?
— В Петербурге жили, а адрес не помню.
— Адрес можно узнать, — сказала вдруг тетя Соня. Она стояла у самой двери с ведром в руках. — На его письмах к папе есть обратный адрес. Но разве в таком хаосе что-нибудь найдешь!
— Я вас очень прошу, — сказал Миша, переводя умоляющий взгляд с бабушки на тетю Соню и с тети Сони на бабушку, — я вас очень прошу. Знаете, родственник, пропал без вести. — Он вскочил со стула. — Я вам помогу, вы не беспокойтесь, только скажите, что надо сделать. Я вас очень прошу!
— Найди ему, Соня, найди, — благосклонно проговорила бабушка, снова принимаясь за карты.
Тетя Соня колебалась, но представившаяся возможность отложить выливание помоев взяла, видимо, верх. Она поставила ведро обратно в лужу и показала Мише, что делать.
Он передвинул шкаф, комод, влез на рояль, снял со шкафа ящик, за ним корзину. Тетя Соня нагнулась над корзиной, вытащила из груды бумаг пакет, на котором потускневшими от времени чернилами было написано: «От В. В. Терентьева», и вручила Мише.
— Большое спасибо, — сказал Миша, надевая шапку, — большое спасибо!
— Пожалуйста, молодой человек, пожалуйста, — проговорила бабушка, не отрывая глаз от карт. — Заходите к нам.
Сжимая в кармане пакет с письмами, Миша выскочил на улицу к дожидавшимся его ребятам.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
ДОМИК В ПУШКИНО
64. СЛАВА
Все письма были в одинаковых конвертах.
Аккуратным почерком на них был выведен адрес: «Его Превосходительству
Содержание писем тоже было одинаково: поздравления с днем ангела, с Новым годом и тому подобное. Только одна открытка, датированная 12 декабря 1915 года, была несколько пространнее.
«Уважаемый Петр Николаевич, — сообщал в ней Терентьев, — пишу с вокзала. До поезда тридцать минут, и я, к сожалению, лишен возможности лично засвидетельствовать Вам свое почтение. Задержался в Пушкине, а к месту назначения должен явиться не позднее 15-го сего месяца. Какова бы ни была моя судьба, остаюсь искренне преданный Вам В. Терентьев».
— Дело в шляпе, — сказал Генка, — нужно ехать в Питер.
— В открытке упоминается еще Пушкино, — заметил Миша.
— Чего тут думать, у нас есть точный адрес, — возразил Генка. — Нужно ехать.
— Письма написаны восемь лет назад, — сказал Слава. — Может быть, там никто из Терентьевых не живет.
— Запросим сначала адресный стол, — решил Миша.
Мальчики тут же сочинили письмо и вложили его в конверт.
Они сидели у Славы, Алла Сергеевна была в театре, Константин Алексеевич еще не пришел с работы.
— Да, — мечтательно произнес Генка, поглядывая на зеленый конверт, — теперь уж клад от нас не уйдет. Я все точно узнал. В те времена все боялись Бирона и прятали от него сокровища.
— Что ты еще узнал? — насмешливо спросил Миша.
— Еще я узнал, — невозмутимо продолжал Генка, — тому, кто найдет клад, принадлежит двадцать пять процентов. Так что нужно свою долю сразу забрать, а то будешь за ней целый год ходить.
Мальчики засмеялись, Слава сказал:
— Ни в какой клад я не верю. Но допустим, там действительно сокровища. Нам достанется какая-то их часть. Что мы будем с ней делать?
— Ты первый скажи, тогда и я скажу, — ответил Генка.
— Я бы отдал на детский дом.
— Нет уж, пожалуйста, — замотал головой Генка, — детдомов у нас хватает. Если по-серьезному говорить, так нужно, чтобы на эти деньги построили большой стадион с катком, футбольным полем и теннисной площадкой. Вход бесплатный. А детские дома, санатории — это все фантазии… Ты еще придумай музыкальную школу построить.
— Думаешь, стадион нужней, чем музыкальные школы? — обиделся Слава.
— Сравнил! Музыкальные школы! Эх, ты… Вообще, Славка, если ты хочешь, чтобы тебя приняли в комсомол, тебе надо серьезно подумать о своем будущем.
— Почему?
— Ведь ты собираешься стать музыкантом?
— Что же из этого?
— Как — что? Ведь задача комсомольцев — строить коммунизм.
— Но при чем тут музыка?
— Как — при чем? Все будут строить, а ты будешь на рояле тренькать. Этот номер не пройдет.