Кошки-мышки (сборник)
Шрифт:
– И что, она не прочла ни одной книги?
– Ну, может, купила парочку комплектов для книжного шкафа. Стирает с них пыль.
Марк захлопнул томик в красном сафьяновом переплете. Резкий сигнал тележки с воздушной кукурузой ударил по ушам, детские голоса зазвучали громче, напомнив нам о карнавале смерти, который бушевал внизу на улице. Бесси Клэри, горничная Лоры, сказала полиции, что сперва заметила не труп, а его искаженное отражение в вазе из посеребренного стекла на каминной полке. Потускневшая сфера притягивала взгляд, и казалось, что в ней, как в хрустальном шаре, смутно виднеется неподвижное тело
– Макферсон, что вы хотели спросить? Зачем заставили меня прийти сюда?
Марк смотрел с настороженностью, свойственной потомкам завоеванных народов. Когда явится Мститель, на его лице будет это гордое, сдержанное выражение. На миг в глазах Марка мелькнула враждебность. Я забарабанил пальцами по ручке кресла. Прошло, наверное, секунд тридцать, прежде чем полицейский взял со стола некий круглый предмет, обтянутый замусоленной кожей.
– Что это, мистер Лайдекер?
– Человеку с вашими спортивными пристрастиями наверняка знакома эта восхитительная игрушка, Макферсон.
– Да, но почему она держала у себя на столе бейсбольный мяч?
Он выделил местоимение, и местоимение словно ожило. Потом, изучив потертую кожу и расползающиеся швы, Марк спросил:
– Неужели она хранила его с тридцать восьмого года?
– Видите ли, я не запомнил точную дату, когда в ее доме появился этот object d’art [14] .
– На нем автограф Красавчика Лаваджетто. Она что, болела за «Бруклин Доджерс»?
14
Объект искусства (фр.).
– Лора была разносторонним человеком.
– Шелби тоже болел за «Доджерсов»?
– Мой дорогой друг, неужели ответ на этот вопрос поможет вам найти убийцу?
Марк положил мяч точно на то место, где его оставила Лора.
– Просто любопытно. Если вам трудно ответить, мистер Лайдекер…
– Не вижу причины злиться, – резко перебил я. – Вообще-то, Шелби не был болельщиком. Он предпочитал… впрочем, с чего это я говорю о нем в прошедшем времени? Он предпочитает более аристократические виды спорта: теннис, верховую езду, охоту.
– Ясно.
У двери, всего в нескольких футах от того места, где упало бездыханное тело, висел портрет Лоры кисти Стюарта Джекоби, одного из подражателей Юджину Спайкеру. На картине лицо Лоры казалось уплощенным и невыразительным. Лучше всего у художника получились глаза; впрочем, глаза всегда были самой красивой деталью внешности Лоры. Чуть раскосые, под круто изогнутыми темными бровями, они делали Лору похожей на застенчивого олененка. Именно этот образ очаровал меня, когда я открыл дверь худенькой девочке, которая предложила мне рекламировать самопишущую ручку. Джекоби уловил зыбкое ощущение беспокойства в ее позе: Лора присела на подлокотник кресла, держа в одной руке пару желтых перчаток, а в другой – зеленую охотничью шляпу. Портрету не хватало реализма, в манере письма была некая вычурность, в общем, слишком много Джекоби и слишком мало самой Лоры.
– Она было довольно привлекательной да… – начал было Марк, но замолчал и виновато улыбнулся. –
– Это сентиментальный портрет. В то время Джекоби был влюблен в Лору.
– Похоже, в нее многие влюблялись.
– Она была очень доброй. Доброй и щедрой.
– Мужчин привлекает нечто другое.
– Лора была очень тактичной. Даже если она знала о недостатках мужчины, никогда этого не показывала.
– То есть лгала?
– Что вы, она отличалась необычайной искренностью. Ее лесть никогда не была грубой. Лора выискивала в людях лучшее и превозносила их достоинства. В ее присутствии все наносное исчезало, как фальшивые друзья в трудную минуту.
Макферсон внимательно изучил портрет.
– Почему же она не вышла замуж? Я имею в виду раньше.
– В юности она пережила разочарование.
– Большинство людей переживают разочарование в юном возрасте, но это не мешает им подыскать кого-то взамен. Особенно это касается женщин.
– Она была не такой, как ваша бывшая невеста. Лору не интересовали мебельные гарнитуры. И замужество не привлекало. Она делала карьеру, зарабатывала деньги, у нее не было недостатка в обожателях. Брак мог дать ей лишь одну определенную завершенность, вот Лора и не спешила.
– И особо не скучала, – сухо добавил Марк.
– А вы бы, конечно, посоветовали женщине ее темперамента уйти в монастырь. У нее была мужская должность и мужские заботы. Вязание не входило в число увлечений Лоры. Кто вы такой, чтобы ее судить?
– Успокойтесь, я никого не осуждаю.
Я подошел к книжным полкам и переставил томик, который он так пристально разглядывал. Марк не подал виду, что заметил, но сердито уставился на большую фотографию Шелби, необычайно привлекательного во фланелевом теннисном костюме.
Стемнело. Я зажег лампу. В этом быстром переходе от мрака к свету я вдруг уловил намек на нечто более мрачное и таинственное. Здесь шло не обычное полицейское расследование. В разрозненных пустяковых деталях вроде старого бейсбольного мяча, потрепанного томика «Приключений Гулливера» или дорогого сердцу снимка Макферсон искал ключ не к разгадке убийства, а к извечной тайне женской души. Для таких поисков одного зрения мало, сердце тоже должно участвовать. Сам он, человек жесткий и суровый, первым бы отверг подобное предположение, но я-то видел его насквозь и прекрасно понимал истинную причину неприязни к Шелби. Макферсон оказался лицом к лицу с тайной куда более глубокой, чем преступление, и его мысли теперь занимал вопрос, который всегда мучил влюбленных: «Что она нашла в том парне?» Я знал, что пока Марк угрюмо рассматривал фотографию, он думал о природе чувств Лоры к Шелби и о том, может ли такая умная и тонкая женщина довольствоваться только привлекательной внешностью мужчины.
– Слишком поздно, мой друг, – насмешливо произнес я. – Последний поклонник уже позвонил в дверь.
Резким жестом, выдающим отчаянное желание скрыть свои чувства, Марк сгреб разную дребедень, что валялась на столе: блокнот, куда Лора записывала адреса и даты встреч, письма, перетянутые резинкой счета, нераспечатанные банковские выписки, чековые книжки, старый дневник и альбом с фотографиями.
– Идемте! – скомандовал полицейский. – Я голоден. Пора убираться отсюда.