Кошмар на улице Зелёных драконов
Шрифт:
— Он… он двигается вслед вашей воли, но я не вижу ваших мыслей, господин!
— Но разве ты не видишь это? — отступил, подняв ладони на согнутых руках. — Всего этого? — похлопал себя по плечам, по бокам, по коленям.
Ученик смотрел на меня растерянно.
Устало выдохнул:
— Я же двигаюсь всем своим телом! Неужели не понятно, что нужно просто следить за направлением моего движения?
— А так… — он глаза распахнул. — А так разве можно, господин?
Я сделал два поворота, выпад. Остановился.
— Куда бы я сейчас двигался?
— Не знаю, — потупился Яо Чуан.
— Внимательнее смотри!
Еще несколько движений, но он ни разу догадаться не мог. Странно, это же так просто! Все тело становится волною, чтобы отнести меч в намеченную разумом цель!
Я ступил к нему, убрав в ножны меч — Яо Чуан потерянно замер — обошел его, руки на бока положил. Он задрожал всем телом.
— Да не укушу я тебя! — пошутил.
Не помогло.
Я подхватил его руку с мечом.
— Ну же, двигайся!
Он сделал шаг в бок, куда указывала его моя рука.
— Смотри же, — я пытался вести его, — ты же двигаешься сам за мечом, все твое тело двигается!
Поворот головы. Быстрый взгляд на меня. Я улыбнулся ему, а он отчего— то смутился.
— Смотри…
Но наши странные движения почему—то походили скорее на танец, чем на атаку.
— Что ты делаешь? — не выдержал я. — Ты… танцуешь?
— Просто… мелодия вдруг вспомнилась, — Яо Чуан смутился. — Песня про возлюбленных—бабочек. Когда она после смерти стала бабочкой — и стала прилетать на свою могилу, на которую приходил рыдать он. А когда он на старости в очередной раз к ней пришел, но больше уже не встал, то люди нашедшие видели уже возле могилы двух голубых бабочек. И похоронили его рядом, раз он всю жизнь ее помнил и к ней приходил. И с того дня… — смущенно взгляд опустил, натолкнувшись на мой. — С того дня, над могилами их люди всегда видели двух голубых бабочек.
— Есть и такая песня?
Признаться, музыке я не уделял много времени, даже будучи на Небесах.
— Есть, — Яо Чуан смутился. — Я любила… Матушка любила ее… и я любил играть как она в детстве. Хотя я всегда… мне нравилось мелодии немного менять.
Мы смущенно посмотрели друг на друга.
Внезапно земля задрожала и возле его ступней по земле из—под забора прошла, убегая далеко вперед, узкая трещина. Яо Чуан вскрикнул, я невольно подхватил его рукой, прижимая к себе. Чувствовал, как юноша затаил дыхание.
А за сотрясением земли послышался ужасный рев. Как будто весь город накрыл! Где это?..
Я растерянно оглянулся.
Сначала было тихо. Потом люди забегали. Дышал неровно Яо Чуан, прижимаясь ко мне.
Новое сотрясение земли. Топот уже по улице Зеленых драконов, неуверенный, напуганный.
Я пробежался, через забор перемахнул, преградил торговцу дорогу.
Он, вскрикнув, отшатнулся. Обделался, судя по запаху. Взмолился:
— Пожалейте, о господин!
На колени рухнул.
— Хоть вы пожалейте!
— Что в городе случилось?
— Ч—чудовище! — он задрожал, затрясся всем мускулистым массивным телом. — Демон напал на город, господин. О боги! — голову испуганно руками обхватил. — О, Боги, защитите! — застыл потерянно. — А защитят ли нас боги после того, что мы с храмом сделали?!
— Вы? — выхватив меч, лезвием в горло его уткнул.
— Мы… — расплакался мощного телосложения мужчина. — Наш город… мы же не уберегли храм!
— Но кто продал его под развратный притон?! — проорал я.
— Не знаю, о господин! — торговец сжал мои штаны. — Отпустите меня, молю! И сами бегите, о господин!
— Что ж такого… — шумно выдохнул. — В том чудовище, что его ты боишься больше, чем лезвия у своей груди? Хотя он далеко.
— В—волосы белые—белые! — всхлипнул взрослый мужик. — Длинные— длинные! Два рога на лбу! А еще… — задрожал. — Он усадьбу господина Во Хая разрушил. Вдребезги! О бедный господин Во Хай! То застрелили его, то лишили семью его жилья… — затрясся весь. — Если все мы выживем… — вцепился в мое колено. — Пустите, мой господин! Он ужасен!
— Просто дом разрушил — и все? — недоверчиво поднял брови.
На Небесах много говорили про кровожадность и жестокость демонов и чудовищ, а этот… просто разбил что—то в щепки?
— Он еще… — торговец разрыдался, сотрясаясь всем мощным телом. — Он еще требовал принести и сломать перед ним все наши инструменты. Музыкантами нашими его накормить! Всеми!
— Да у этого демона есть чувство юмора! — невозмутимо обмахнулся веером Вэй Мин, сидевший на заборе.
— И ты еще так спокоен?! — прорычал я.
— А кто тут недавно утверждал, что со всем справится один? — насмешливо приподнял старший брат брови.
Вечно он такой! Обсмеет, заязвит скорее, чем поможет!
— Сам его убью! — оттолкнул дрожащего торговца, меч убрал в ножны.
Сорвался с места.
Едва не упал, когда вновь затряслась земля — и новая трещина у чужого забора прошлась. Забор чуть стоял, потом часть его внутрь обрушилась, открывая испуганные лица рабов и юного господина. Новый последовал жуткий рев.
О, мудрость предков достопочтимых! Так громко, что и не различишь, где именно находится это чудовище!
Но в последовавшей тишине — все замерло и притихло вокруг, даже деревья — я различил легкий топот за собой. Остановился. Обернулся.
Нет, совести Вэй Мину не отсыпали при рюедении, ни на миг, ни на крохотную пылинку! За мною торопливо бежал, сжимая меч, слуга.
— Ты драться еще толком не умеешь! — рявкнул я.
— Но я же не могу сбежать, когда на мой город нападает какое—то чудовище! — возмутился пылко юноша.
Я вздохнул.
Снова содрогнулась земля, новый раздался рев. В мелкие кусочки разлетелись заборы двух усадеб передо мной. Закричали, загомонили со дворов люди.