Кошмар на улице Зелёных драконов
Шрифт:
Оно все же сумело увернуться. Вместо обрубка запястья просто кровавое пятно из распоротой руки.
Нет… этот полудохлый соловей вашим не станет ни за что! Лучше просто сдохнуть, чем снова сжаться в слезах под новым извращенцем!
— Я—а—а—а—а—а!!!
Озверевший соловей — это уже не певец. Это больше не певец. Озверелый соловей — это просто чудовище.
Я не знаю, что вело меня. Я не помню, когда перехватила перекладину полумесяца в левую руку. Только несколько кровавых росчерков, его и моих…
Когда он падал — а он наконец—то падал с распоротой накрест грудью — я снова видела в его округлившихся глазах страх.
А потом он наконец—то упал.
И больше ничего.
Кровь журчит у моих ног.
Бьется в агонии огромное тело. Но даже его рога больше не выглядят грозными.
Но меня не радует ничего,
Крылья… птица рождается для неба… а соловей — рождается, чтобы петь.
Боги, что вы со мной сделали?..
Когда в этом мире соловей рождался для того, чтобы стать воином?
Когда не торжество жизни и искусства захватывало его всего, а кровавая месть?..
Но уже поздно.
Ты стала воином, хрупкое злопамятное существо.
Ты даже стала убийцей, уставшая девочка.
Помнишь, ты ужасалась разговорам об обитателях Бездонного ущелья, цепляющихся за жизнь?
Время… только время может рассказать, какими мы сами станем, если нам придется цепляться за жизнь.
Сладкое—сладкое небытие… почему ты оставило меня на растерзание этим уродам, чтобы снова жить?
Говорят, что выживают сильные. Говорят, что выжить всяко сложнее и достойнее, чем умереть. Почему иногда так сложно и так больно жить?..
От меня не осталось ничего.
Горькая—горькая теплая кровь.
Кровь с моих растрескавшихся губ.
Горячая—горячая кровь, растекающаяся у моих ног.
Ты стала воином, Я Ню. Ты внезапно стала воином.
Только он мог в такое время смеяться. Я бы не смогла.
— Поздравляю с первой победой! — сказал феникс, вырастая внезапно у меня за спиной.
Но сейчас меж нами было уже расстояние в несколько шагов.
Он меня боится?..
Нет, он не стал бы подходить со спины, если б боялся меня. Я отчего—то была уверена в этом.
Он и не выглядел напуганным. Спокойно обошел меня, с привычною своей усмешкою. Что—то катал в сжатой руке. Меж его пальцев стекало две тонких, тускло светящихся ниточки. Рукав был в крови.
Странно, для кого—то убийства становятся больше, чем торжество. И даже не пустотой.
Кому—то, кто так спокойно прошел, встал в паре шагов напротив, меж мною и трупом, убийства — это так же естественно, как соловью — петь.
— Что стоишь? — усмехнулся свергнутый бог. — Забери его душу, покуда не отошла. Души демонов такие хрупкие.
— Разве у демонов тоже есть души?
— Души есть у всех, — посерьезнев, он присел и внезапно вдруг удлинившимися когтями свободной правой руки вырвал чудовищу… сердце.
Пусть и черное, но трепещущее, как будто у всех. Кажется, еще теплое.
Мощные пальцы сделали только пару четких и твердых движений, распарывая внутренности. И вот от сердца, нащупав, вытащили нить, а за нею… дрожащую, крохотную, сверкающую искорку, бело—голубую.
— Люди говорят, что у демонов нет ни души, ни сердца, потому что они жрут что угодно, с кем угодно дерутся и… — кривая усмешка. — И что угодно поимеют. Но взгляни.
Он выпрямился, сжимая ту светящуюся нитку и крохотную душу, отчаянно пытавшуюся сорваться. Подбросил — душа отчаянно рванулась к небу, но тут же была будто пришиблена к земле. Играясь, он пальцами ее саму уже подхватил, большим и указательным.
— Взгляни, души богов и чудовищ похожи, — Эн Лэй поднял робко трепещущую душу на уровень моих глаз, насмешливо смотрел сверху вниз, рослый, широкоплечий, могучий мужчина на хрупкую почти девочку. — Отличается только цвет ауры и направление ци.
Сегодня я снова стала убийцей.
Я же убила уже одного свергнутого бога здесь. Зачем я это вспомнила?
И… Эн Лэй сам это видел?.. Раз утверждал, что я должна понять, что души богов и демонов похожи.
— Если люди ужасаются демонами, значит, за дело, — я с презрением отвернулась.
Эн Лэй снова рассмеялся. Дерзко. Резко. Нервно как—то.
— Глупая девочка! — выдохнул он глухо. — Что боги, что демоны — все они людей используют.
— Разве боги?.. — дернулась сердито, но замерла. сраженная твердым, уверенным взглядом темных глаз.
— Боги используют ци людей, которые в них верят. Демоны просто забирают чью—то ци. Мы все так или иначе используем людей.
— Но боги не жрут чьи—то души, как демоны! — сердито сжала кулаки.
С ужасом и тоскою ощутив сжатую окровавленную рукоять оружия в левой руке.
— Боги забирают души своих верующих, в вечное пользование. Если люди разрешат. Но… — странная улыбка—ухмылка исказила прекрасное лицо феникса. — Боги забирают чужие души.
— Что же, — ухмыльнулась, так как мне отчаянно хотелось хоть чем—то, хоть на миг задеть самоуверенного свергнутого бога, — раз демоны и боги так бегают за человеческими душами, выходит, что люди сильнее всех?
Эн Лэй расхохотался. Даже, смеясь. разжал пальцы — душа подохшего чудовища отчаянно юркнула в сторону, но была тотчас же зажата в мощный кулак мускулистой руки, выползшей из замызганного кровью алого рукава ханьфу.
— Люди… — мужчина ухмыльнулся. — Люди так хрупки! Их век недолог. А еще они так шумно мечутся между богами и демонами!
— Если бы боги были самыми сильными, то давно бы истребили всех демонов! — я не желала уступать.
— Боги и демоны равны, — Эн Лэй усмехнулся. — Мы — одно. Разные грани бессмертной силы.