Кошмар в летнем лагере
Шрифт:
— Ой, даже не начинай! За победой начнется новая битва, и так до бесконечности — знаем, проходили… и сегодня, кстати, лучше бы нам не спать ночью. Колено… то есть, Коля, намекнул, что дзюдоисты что-то готовят. Футболисты им без конца гадят, тоже подбросили рыбу или что-то типа того… честно говоря, я не особо внимательно слушала. И вот сегодня ночью будет ответ. Но дзюдоисты могут и нас захватить, потому что Роман на тебя затаил обиду — так Колено считает.
И обиду Романа можно понять — сначала я предложила дружить против Вика, а потом конкретно кинула. Его озлобленность и последующий союз с вовремя подсуетившейся Жанной неудивительны.
— Я думаю, девчонки скоро с тобой заговорят, — продолжила Лерка. — На самом деле никому не понравился поступок Жанны. Она ведь и про твои месячные в семнадцать Роману доложила, но он этого не опубликовал… ты же знаешь парней — у них от одного этого слова уже ступор и неловкость. А тут его бы напечатать пришлось — эдак и сразу в кому можно впасть.
— Месячные пришли в шестнадцать! Не в семнадцать!
— Да? Вроде это совсем недавно случилось, Жанна сказала… — поймав мой взгляд, подруга виновато улыбнулась: — Тебе виднее, конечно. Да и вообще, это неважно. Главное, что девчонки ситуацию не оценили — ты же знаешь, у нас у всех есть похожие секретики. И сегодня Жанна сливает на сторону твой, а завтра чей-то еще. Она вообще в этот раз злее обычного, Улька считает, что это из-за Вика. Что Жанна хотела его себе. Ну и удар ее… по Вику же видно, что девчонок у него пруд пруди и он… как бы опытный. Поэтому Жанна и выставила тебя малолеткой, с которой до скончания веков только за руки и можно держаться. Парней такое часто отпугивает.
— И поэтому было бы здорово, расскажи ты мне о планах Жанны раньше. Почему я узнала обо всем последней?
Лерка заметно смутилась:
— Так и я сама того… только перед ужином, когда уже поздно было. И сразу хотела все тебе рассказать, честно! Но Жанна меня припугнула ключом — мол, Лебедева сейчас злая и если все узнает, тебе не сдобровать. Гонцов всегда обезглавливают и все такое. Я хотела с тобой поговорить, но позже, поэтому и избегала. Но теперь рассказала все, честное слово!
— Не помню, чтобы я хоть раз кого-то обезглавливала, — проворчала я.
— Ты один раз оторвала голову Катькиной кукле.
— Это было лет десять назад, если не больше.
— Но она до сих пор помнит. Детская травма, все дела. Такое остается с человеком на всю жизнь.
— Тогда пусть вспомнит, что перед этим она украла мою юбку и утверждала, что это ее юбка. А она была розовой и моей любимой, само собой, я разозлилась из-за такой несправедливости!
— Память не так работает, — заметила Лерка. — Зачем Семеновой помнить несущественные детали, когда ее прекрасная кукла лишилась головы?
В этот момент мне пришло сообщение от Маши — она волновалась о нашем вечернем «свидании», на которое мне ужас как не хотелось. Сидеть и болтать с Леркой намного веселее, чем наблюдать за неловкими попытками Машки заговорить с парнем, в это время точно так же умирая от неловкости из-за присутствия Вика. Который видел мое белье и чудо, если до сих пор не в курсе всех подробностей месячных. Вроде ничего сверхъестественного и запрещенного, но как бы это не та информация, которую хочется докладывать парню, который… в общем, Вику.
Надеюсь, Жанна не вспомнит про тот случай, когда я забыла сделать
Я попрощалась с Леркой и поплелась на место встречи — к мостику, внутри буквально погибая от нежелания туда идти и видеть Вика. Раньше я еще худо-бедно, но могла расслабиться в его компании, а теперь наверняка буду анализировать каждый взгляд. А Вик еще и поцеловал меня! Боже…
Надеюсь, эта пытка не продлится долго.
Мне бы только со всеми помириться и заткнуть наконец Жанну, у которой просто голова кругом от власти и безнаказанности. Уж сколько бы мы с ней ни враждовали, я ни разу не выбалтывала посторонним ее интимные секреты.
Глава 37
Когда я подходила к мостику, остальные уже собрались.
Маша вырядилась в белый сарафан и распустила волосы — свою гордость. Если бы на вольные упражнения можно было выходить, не зализав волосы в хвост, Маша всегда бы получала оценку выше пятнашки даже без акробатики. Чисто за шевелюру — красно-рыжую, густую и блестящую.
Стоящий рядом с Машей Ваня уже оценил ее по достоинству — смотрел, не отрываясь, а в глазах его так и светился чистый восторг. Ну вот, а говорят, Вик на меня как-то по-особенному смотрит… уж точно не так. Словно вот-вот чувств от радости лишится или вот с мостика свалится в озеро, чтобы охладиться. Ваня выглядел так, будто ему это было необходимо.
Вик же стоял, облокотившись на перила чуть в стороне от Маши и Вани, и лениво поглядывал на противоположный берег озера. И выглядел непривычно — так, что я даже с шага сбилась. Вместо спортивных шорт и великой на три размера футболки на нем были черные джинсы и черная майка, открывающая широкие загорелые плечи. На руке появились часы, волосы, как и всегда, были в беспорядке, но каком-то ином — видно было, что Вик постарался. И сделал это совершенно зря, потому что в таком виде ему теперь точно нельзя в досуговый центр, его там на части порвут. Хотя, учитывая тенденцию, порвут скорее меня.
Глядя на Вика, я на мгновение пожалела, что не зашла в домик и не переоделась после ужина — на мне, как и в столовой, были старые джинсовые шорты и футболка с рок-группой. А на голове покосившийся хвост. Но потом я решила, что сделала все правильно, ведь начни я еще и прихорашиваться изо всех сил… так обычно выглядит начало конца. Да и ни одно нарядное платье не замаскирует мой фингал — он светил так, что остальное сразу отходило на второй план.
Вик оглядывал меня с ног до головы все то время, пока я приближалась. Уж не знаю, что там в его голове творилось, но он улыбался. А я постепенно замедляла шаг, оттягивая момент столкновения. Мы виделись совсем недавно, перед ужином, но столько поменялось с тех пор! От волнения у меня кружилась голова и потели ладони, мысленно я перебирала варианты начала разговора, но все казалось глупостью несусветной.