Кошмары Аиста Марабу
Шрифт:
С любовью, Ким Скотт (скоро уже в девичестве Стрэнг).
ххххххххххххххххххххххххххххххххххххх
ххххххххххххххххххххххххххххххххххххх
ххххххххххххххххххххххххххххххххххххх
Здорово, Рой,
Это Тони. В полуфинале мы играем с гуннами в Глазго, это на следующей неделе. Будет веселая поездочка, так что присоединяйся. С «Хибс» всё путем, игроки в хорошей форме. Главное теперь – обойтись без травм и дисквалификации, да еще надо разыграть Джо Тортолано – хороший парень, итальянец, но игрок дерьмовый. Увидимся на полуфинале!
P. S. Ханна
Тони.
Я приехал домой в Эдинбург; псих с остекленевшими глазами вернулся в родное семейство, чей хаос и неразбериха теперь странным образом утешали его.
Понятное дело, я вписался поехать на полуфинал Кубка Лиги: «Хибз» встречались с «Рэнджерс» на стадионе Хэмпден в Глазго. Никто не верил в их победу, но они выиграли. Я едва обратил на это внимание. Во время второго тайма Тони сгрыз ногти до подушечек; мы стояли на открытой части стадиона, с нами был еще Кевин – жених Ким. Он вроде ничего, нормальный парень, немного тор-мознутый и стеснительный, но безобидный. На самом деле – типичный «Джамбо». Джон был не в духе и наехал на стоявших перед нами ребят за то, что те подняли флаг и загородили ему все поле. Но когда прозвучал финальный свисток, он в порыве всеобщего ликования сжал одного из них в своих медвежьих объятиях. Тони запрыгнул на меня и чуть не сломал мне шейные позвонки. Все вокруг притягивали меня, обнимали, хлопали по плечу – я не сопротивлялся.
Потом была вечеринка… Я. и. Сэнди. Джеймисон.
Мы вдвоем, и больше никого.
Мы устроили праздник. Пикник. Широкий выбор яств: свежий хлеб, сыры, деревенские яйца и аппетитные консервы лежали на розовой в клетку скатерти. Мы вдвоем, и больше никого, как я давно мечтал
Мы были вдвоем с Дори в озерном крае…
Любил ли я кого-нибудь по-настоящему?
Не нужна мне-лююююююююбоооовь.
Что толку от любви, скажи,
А в бриллианте нету лжи:
Любовь исчезнет – не беда,
Ведь он со мной всегда…
ГЛУБЖЕ.
Так вот, потом была вечеринка… после игры все поехали праздновать к нашему старику. Вечеринка у нашего старика. Гостей легко можно было бы заменить надувными игрушками: они бы покачивались на основаниях и изрыгали бы банальности, записанные на встроенный магнитофон:
ВЕСЕЛЫЙ СТАРИКАН (У НЕГО ПОЛ-ЛЕГКОГО И ОДНА НОГА КОРОЧЕ ДРУГОЙ): – Да, жаловаться не на что… это точно… жаловаться не на что.
КИСЛОМОРДАЯ ТЕТЕНЬКА, НАСКВОЗЬ ПРОПИТАННАЯ ГИННЕСОМ: – После того как ей удалили матку, она ужасно располнела… после того как ей удалили матку, она ужасно располнела…
СВОБОДНАЯ ТЕЛУШКА-КУЗИНА: – Приве-тики… Приветики… Приветики…
ХМУРЫЙ ПОДРОСТОК-КУЗЕН: – Что за дерьмо вы слушаете… поставьте что-нибудь приличное…
ПЛАКСИВЫЙ ДЯДЮШКА С ЯЗВОЙ: – Выпить хочется, да нельзя… выпить хочется, да нельзя…
Я думал – хуже некуда, и ошибся. О своем намерении приехать на футбол я не сказал никому из своей прежней компании. Пока все сидели как на иголках в ожидании исхода матча, я думал только о том, как бы кто из парней не увидел меня на стадионе.
Однако это произошло. Зазвонил телефон, попросили меня – это был Лексо.
– Так и знал, что на футбол ты приедешь, – начал он.
– Да, хорошо сыграли.
– Затоптали парочку гуннских кэжуалсов, верных слуг Ее Величества. Сосунки, бля, в штаны наложили. Типичные травоядные: так запустили пару ботлов, помахали перьями, а так, чтоб по-настоящему, – хуй там был.
– Кейт Райт молодцом…
– Да, теперь главное, чтоб они не просрали в финале. Не забывай – победитель автоматически выходит на Кубок Европы. Для нас это – реальный шанс устроить заваруху на континенте. Давно пора замутить выездное шоу, на-х; махач будет – заебись. Да, а чё ты с нами не затусовался?
– Ну, хотел старика повидать, все такое. Я ж не видел их с тех пор, как свалил в Манчестер.
– Ну да. Дай мне свой тамошний адрес. Завалюсь к тебе как-нибудь на выходных, чисто обстановку сменить. Посмотрим, что там у них на футболе творится. Говорят, что «Болтон» – в тех краях самая навороченная фирма. Может, нанести им неожиданный визит? Короче, мы в клубе, заглядывай.
– Да у нас тут тоже вроде как вечеринка…
– Да ладно тебе, дитя окраин, пиздуй в клуб!
– Ну хорошо, увидимся…
И я пошел. Пошел, потому что мне было слишком грустно наблюдать, как это мудачье накачивается своей гребаной алкашкой, и еще потому, что этот хмырь – Лексо – ни за что не отвяжется, будет названивать всю ночь до утра.
Я вышел на Лейт Уок без понятия, куда идти и что делать. Весь город был убран зеленым и белым, из каждого бара доносились песни. Сбылись мечты фанов «Хибэ»; вокруг ни одного «Джамбо» – попрятались по домам и размышляют, как так получилось, что за тридцать лет – ни одного кубка. Однако меня все это не вдохновляло. Я вспомнил, что мне надо на Поудерхолл, и свернул с Лейт Уок.
Клуб ломился от кэжуалсов. Подростки, не так давно тусовавшиеся в бэйби крю, уже во всю подпирали, делали ставки на повышение. Они раздались в плечах, лица их загрубели, и некоторые поглядывали на меня уже совсем не так почтительно, как бывало раньше. В фирме произошли кое-какие изменения – это было очевидно. Теперь важно было разузнать, что к чему, не ввязываясь ни в какие передряги. Я чувствовал себя разбитым: с меня уже хватит. Я сел за барную стойку и напряженно потягивал «Беке»: в компании моих старых друзей мне было не по себе. Демпс так и не появился.
– Да он засухарился, типа, правильный стал, – объяснил Оззи.
Краем глаза я заметил парня, чье лицо показалось мне смутно знакомым. Он болтал с Гоусти. Здоровенный верзила, держался он развязно и понтился напропалую. Среди кэжуалсов я его раньше не видел, однако был уверен, что откуда-то знаю его. Когда до меня наконец дошло, кто это, я чуть не застыл от изумления. Лицо то же, да вот глаза – другие, совсем не тот мягкий, бегающий взгляд, как когда-то. Теперь он смотрел прямым, напряженным, сосредоточенным взором. Имени его я так и не вспомнил: я знал его как Маменькиного Сынка.