Космическая опера про космического опера
Шрифт:
– Что скажем Бабаю о преследовавших нас ментах? – спросил один из них.
– Да тише ты, Николай! – шикнул второй. – Договорились же в присутствии этого старикашки, – кивком указал он на Полторы-Петренко-старшего, – будем говорить по-татарски. Или ты забыл, что нам надо конспирироваться? Ещё услышит что-то важное, а потом сообщит, кому надо и кому не надо. Зря мы все что ли ходили на курсы этого языка?
– Не мы все, – возразил третий, – а только вы. Я татарским ещё в школе овладел, выбрав его для изучения в качестве языка народов России.
– Ну уж извиняй, Геннадий, –
– А я – польский, – заговорил Николай. Потом, перейдя на татарский, продолжил, – Нст се ле эшлибез? Бабайга нст булса да ат'ырга крк бит. (Что же теперь будем делать? Бабаю ведь надо что-нибудь сказать.)
– Без анарга бер нст д ат'мабыз (Мы ему ничего не скажем), – ответил второй. – Ниг анарга белерг? Башын катырып тырмасын. (Зачем ему знать? Пусть себе голову не морочит.)
– Егор, киндырыбызны сатырга крк (Егор, надо продать нашу коноплю), – заметил Геннадий. – Мскг барып булми, анда полиция. Барсак, шул ук секундта тытарлар. Кая ле безг барырга була? (В Москву поехать не получается, там полиция. Если пойдём, в ту же секунду поймают. Куда нам теперь поехать можно?)
– Айга ыцарга крк. Анда безне бер кем д тыталмас. Анда без тиха гына киндырыбызны сатырбыз. Аннан сы акца белн кат'ырбыз. (На Луну лететь надо. Там нас никто не поймает. Там мы тихонько коноплю продадим. Потом с деньгами вернёмся.)
– Безд бит киндыр бик т кп. Без аны ницек сатып бетерербез? (У нас ведь конопли очень много. Как мы её распродадим?)
– Син аны турында уйлама (Ты об этом не думай), – снисходительно посмотрел на Геннадия Николай. – Кп уйласа, тиз картаерсы. (Много будешь думать, быстро состаришься.)
– Ярый инде, бу егылдык сзлре белн данымны кырытып тырма (Ладно уже, этими непутёвыми словами кровь мою не пей), – возмутился Геннадий. – Бар берск эш эшл! (Иди чуть-чуть поработай!)
– Син минем нервама тим! (Ты мне на нервы не действуй!) – повысил голос первый преступник. – гр ацулансам, бер башка сугып сине егармын. Биш кен тыралмасы. (Если рассержусь, повалю тебя, разок ударив по голове. Пять дней встать не сможешь.)
– Авызларыгызны ябыгызцы тиз ген! (Закрыли рты быстро!) – шикнул Егор. – Безд спорлашугызга вакыт юк. Документлар мында мы? (У нас нет времени на ваши споры. Документы здесь?)
– Мындалар (Здесь они), – протянул Геннадий. – Аларны кая булса да кацырырга крк. гр югат'сак, Бабай безне гурла тамырларыбызны цнп алыр. тер. Былай гына тегел. (Их надо спрятать куда-нибудь. Если потеряем, Бабай отгрызёт вены в наших горлах. Убьёт. Да не просто так.)
– Нк Бабай зе документларны килеп алми? Минем анарга документларны иткем келми. зе мында килсен. Анарга гына крк, безг тегел. Минем эцен ул егылып лми ме. Ул былай да бик карт инде. (Почему Бабай сам документы не возьмёт? Я не хочу ему документы нести. Сам пусть сюда приходит. Ему только надо, а не нам. Как по мне, пусть хоть умирает. Он и так очень старый уже.)
– Берск зрк мындый сзлр сл, гауна! (Чуть-чуть поменьше такие слова говори, говно!) – закричал Егор. – Бабай белс аны турында шындый сзлр ат'канны
– мин анардан куркмим (А я его не боюсь), – протянул Николай. – Ул безне бер качан да кргне юк. Ул безне белми д. Без бит аны белн интернетта гына язышып тырабыз. (Он нас никогда не видел. Он и не знает нас. Мы ведь с ним по интернету только переписываемся.)
– Дерес слисе бит, дустым (Правильно говоришь ведь, друг мой), – похвалил собеседника Геннадий.
– Мин ялан дерес (Я всегда прав), – с довольным видом ударил себя в грудь Николай.
– Алаймы былаймы, Бабайны ацулатырга ярами (Так или иначе, Бабая сердить нельзя), – напомнил главное Егор. – гр ул телс, безне акцасыз калдырыр. Ул бик куркыныч кеше. (Если он пожелает, оставит нас без денег. Он очень страшный человек)
– Нинди се безд план? (Какой же у нас план?) – задал резонный вопрос Геннадий.
– Киндырыбызны сатып бетерербез д зг планетага ыцып китрбез (Распродадим всю нашу коноплю и улетим на другую планету), – начал Егор. – Анда инде яы база тезрбез. Алаймы, былаймы, полиция мында килер. Безг мында калырга ярами. Тиз ген китрг крк. (Уже там новую базу создадим. Так или иначе, полиция придёт сюда. Нам здесь оставаться нельзя. Надо поскорее уйти.)
– бу абзи белн нишлрг? (А с этим дядькой что делать?)
– Мыны зебез белн алырбыз. Аны калдырырга ярами. Бабай аны эцен лд тлмде. Тлгц, я йибрербез, я терербез. Кз крер. (Этого с собой возьмём. Его оставлять нельзя. Бабай за него ещё не заплатил. Как заплатит, либо отпустим, либо убьём. Там уж видно будет.)
– Синнн гайре бер кем д мындый якшы план уйлап цыгаралми (Кроме тебя никто такой хороший план придумать не может), – восхищённо произнёс Николай.
Преступники взяли несколько пачек с какими-то бумагами, которые, как подозревал бывший опер Полторы-Петренко Феофан Ларисович, были для них очень важны, и ушли. Свет они выключать не стали, решив, что пленнику не будет комфортно в темноте. Они оставили его одного в очередной раз, а сами тем временем отправились в дом через смежную дверь.
Старик сидел бы ещё неизвестно, как долго, если бы дверь на улицу не открылась. В ангар вошли Владлен и Святогор. Приложив указательный палец к губам, сын дал отцу знак, чтобы тот от радости не наделал лишних звуков. Подойдя к нему, он полушёпотом спросил:
– Говори давай, как это ты умудрился быть похищенным.
– А что тут говорить-то? – развёл руками заложник. – Я вышел из квартиры мусор выбросить. Из нашего окна от него было не избавиться. Трудами соседей сложилась такая ситуация, что за пару часов вершина горы отходов поднялась очень сильно. Поэтому я решил выйти на улицу, чтоб от мусора избавиться. Только я на первый этаж спустился, как меня тут же пара молодчиков под руки схватила и понесла в звездолёт, припаркованный у подножия мусорной горы. Я сопротивлялся, но в силу своего возраста уже не могу дать им достойный отпор. Видел бы ты их, сразу понял, о чём я говорю. Я всё-таки преувеличивать не стану.