Космическая станция «Василиск»

Вебер Дэвид Марк

– Вы тогда здорово прокололись. Вы действительно подвели меня, корабль, и это могло обернуться катастрофой для всех нас. Но у всех когда-нибудь бывают проколы, мистер Маккеон. Это еще не конец света.

Маккеон долгое молчаливое мгновение смотрел на нее, затем шумно выдохнул и покачал головой.

– Я не могу… – Он остановился и откашлялся. – Вот этого я всегда боялся: я скажу вам, вы узнаете, что я чувствую, и отреагируете именно так, – хрипло произнес он. – Не надерете мне уши, не плюнете в лицо. И это… это пугало меня.

Это было бы окончательным доказательством того, что вы по-настоящему заслужили этот пост, а я – нет. Вы понимаете, что я хочу сказать, мэм?

Виктория кивнула, и он кивнул в ответ.

– Глупо, правда? Мне бы и в голову не пришло… ну, я же знаю, что если пацан вроде Кардонеса или Тремэйна сделает ошибку, но осознает, что это ошибка, исправит ее сам, спросит совета, – что он в этом случае молодец, а не дурак… Но я оказался не в состоянии признаться, что проблемы у меня самого. И кто я после этого?

– Ну, мистер Маккеон… Это очень-очень по-человечески.

– Может быть, – устало прошептал Маккеон и снова уставился на свои руки.

Виктория позволила молчанию повисеть несколько секунд, затем прочистила горло.

– Что было, то прошло, – сказала она более твердо. – Не так ли, мистер Маккеон?

– Да, мэм. – Старший помощник выпрямился в своем кресле и кивнул с ответной твердостью. – Да, мэм, прошло.

– Хорошо. – Виктория встала и улыбнулась ему через стол. – Потому что коль скоро это так, мистер старпом, берегитесь! В следующий раз, когда я решу, что вы сачкуете, я дам вам такого пенделя, что вы полетите отсюда до Контроля Василиска в брызгах и копоти! Это ясно, мистер Маккеон?

– Да, мэм.

Он поднялся из своего кресла с улыбкой. Она выглядела неестественно и неуместно на лице, которое так долго было маской, но при этом казалась совершенно правильной.

– Хорошо, – повторила Виктория мягче. Она колебалась всего секунду, потом протянула руку через стол. – В таком случае, коммандер Маккеон, добро пожаловать на борт. С возвращением.

– Спасибо. – Он принял руку и крепко пожал ее. – Как хорошо вернуться… шкипер.

Глава 22

За окном падали крупные пухлые снежинки – словно какие-то молчаливые пушистые призраки в безветренной приполярной ночи. Хэмиш Александер наблюдал за ними сквозь толстый пластик двойных рам и чувствовал спиной гостеприимное тепло камина. Его кабинет располагался в самой старой части Белой Гавани, беспорядочно разросшегося фамильного гнезда Александеров, где сложенные из местного камня стены превышали в толщину два метра. В отличие от некоторых других богатств, камня во времена изначального строительства Белой Гавани хватало. А толстый слой камня служил ничуть не хуже, чем какая-нибудь хитрая инопланетная теплоизоляция.

Хэмиш повернулся к огромному камину и подбросил еще одно полено из местного кедра, не имевшего ничего общего с одноименным

деревом на Старой Земле. Пошуровав кочергой уголья, адмирал вновь взглянул на стенные часы. Прошло уже двенадцать минут компенсора – почти половина этого двадцатисемиминутного полуночного «часа», введенного с целью приспособить мантикорские сутки, составлявшие двадцать два часа сорок пять минут, к использованию Стандартных, то есть земных, временных единиц. Хемиш пребывал в некотором недоумении. Даже с учетом разницы в часовых поясах – необычно для брата вызывать его так поздно, и уж тем более необычно оговорить точное время звонка.

Словно в ответ на его мысли, на столе запищал ком. Адмирал торопливо уселся в огромное, обитое кожей кресло, более земного века назад заказанное еще его прапрадедом у ремесленников из Системы Сандалового Дерева, – и включил связь.

На экране возникло лицо младшего брата.

– Привет, Хэмиш, – произнес Великолепный Вильям Мак-Лейш Александер.

– Привет, Вилли. – Александер опустил спинку кресла и скрестил ноги. – Чему обязан таким удовольствием?

– Твоей коммандерше Харрингтон, – ответил Вильям, вопреки обычной своей манере сразу переходя к делу.

– Моему коммандеру Харрингтон? – Александер изумленно поднял брови, и Вильям на экране ухмыльнулся.

– Уж мне-то удивление не изображай, Хэмиш! Ты достаточно злорадствовал по поводу того, чем она занимается.

– «Злорадство» – такое грубое слово, – запротестовал Александер. Затем тоже ухмыльнулся. – Однако, как мне кажется, я вспоминал о ее достижениях – раз или два.

– И как правило, весьма бестактно, особенно когда в пределах досягаемости оказывался либерал или прогрессист, – согласился Вильям.

– Фамильная черта. Но что ты мне хотел про нее рассказать?

– На самом деле, я отчасти выступаю в роли эмиссара нашего уважаемого премьер-министра, – непринужденно поведал Вильям. – Ты в курсе, что Клаус Гауптман отправился туда лично, собираясь угрозами вынудить ее к отступлению?

– Не в курсе. – Александр не потрудился скрыть отвращение. – Полагаю, мне следовало этого ожидать. Однако в успехе его затеи я сильно сомневаюсь.

– Правильно сомневаешься… Но мне очень хочется выведать причину твоего сомнения.

– Будь Харрингтон из тех, кто отступает, она бы отступила еще раньше. Кроме того, я весьма регулярно заглядывал в доклады Джима Вебстера. Она бы не могла выполнять ту работу, которую делает, или заварить ту кашу, которую заварила, будь она дурой или не продумай всю операцию заранее. Значит, Харрингтон должна представлять, с какой реакцией ей непременно придется столкнуться после того, как она решит идти вперед и ступить на минное поле.

– «Минное поле» – чертовски удачный образ, – согласился Вильям с неожиданной серьезностью. – И если бы коммандер отступила, на воздух могла бы взлететь не только ее карьера.