Космические игры (сборник)
Шрифт:
НЕЛЮБОВ. Наверняка, с генеральским запасом. Кто желает в шахматишки? ... Жаль. А то надрал бы.
БЫКОВСКИЙ. Как,Юра, у тебя в сурде? Похоже, две недели рай был? Ты успел даже побриться.
ГАГАРИН. Я бы поспал. Все-таки, в сурдокамере это не в доме отдыха. Хотя и делать почти ничего не заставляют.
БЫКОВСКИЙ. А борода тебе пошла бы. Зря не попугал начальство. Я три дня пугал. Каманин хмурился, а девушки были в восторге.
НИКОЛАЕВ. Уймись. Не видишь – устал человек.
ПОПОВИЧ. Скоро. Я слышал, ученые мужи заинтересовались им.
БЫКОВСКИЙ. Так я им и дался. Они ж черепушки
НЕЛЮБОВ. А тебя никто и не спросит... Это называется... Ради науки. Ради прогресса. Ради Человечества. Ради светлого будущего Отечества. Попробуй, возрази.
ПОПОВИЧ. БР-р-р. Гадость какая. И придет же на ум такое. Да еще на ночь глядя.
ТИТОВ. И все же, медицину придется терпеть.
НЕЛЮБОВ. А куда ты денешься. Ради славы и не такое вытерпишь.
ПОПОВИЧ. Ты помешался на этой Славе. Надоело. Я шел сюда летать! Здесь дело новое, никем не проверенное. Я знаю, что если начну думать о Славе, выгоде, подохну как червяк. Еще до полета. А что будет потом?... Это как у кого судьба сложится. Свое приму как должное.
НЕЛЮБОВ. Красиво говоришь. А главное – правильно.
ГАГАРИН. А я с Романычем согласен. Лично у меня есть еще и долг. Долг перед другом, который погиб, но о полете в космос мечтал больше меня. Да что там. Я о космосе серьезно стал думать именно после его гибели. Если мне доведется работать в космосе, то в первую очередь буду работать за него, за его мечту. Я слово ему дал такое на могиле.
НЕЛЮБОВ. Многовато будет долгов. Ты ведь не забудешь тогда о тех, кто не прошел сито медицинских отборов? А тысячи других, которые подавали свои заявления в Академию Наук СССР с просьбой о космическом полете еще в 1957 году. Сразу после спутника... Они тогда уже были готовы лететь как собачки и даже без возвращения. Ради той самой голой науки... За них тоже прикажешь расплачиваться!?
ГАГАРИН. Наверное,... Не знаю. Я говорю о себе.
НЕЛЮБОВ. Чепуха все это. Ты видел хоть одно такое заявление? Нет. Вот и разберись, хотя бы сейчас, что это такое пропаганда.
БЫКОВСКИЙ. Все мы кому то и что-то должны. Я, например трешку Иванову. Факт. Никак не могу отдать.
НИКОЛАЕВ. Ну и достался же мне дружок. Пойдем. Я поделюсь с тобой рецептом отдачи долгов. \Отходит с Быковским.\
ПОПОВИЧ. Эти люди были, и они сильнее нас мечтали о полете в космос.
НЕЛЮБОВ. Чушь! Да поймите вы, что подобные мысли размягчают нашу волю, мешают сосредоточиться на качественной подготовке к полету! Вот кто слетает, тогда ради бога, его право, пусть вспоминает всех и платит по счетам. Существующим и вымышленным. Но не раньше. Раньше – это слабость, пустозвонство, красивые слова! Я им не верю.
ПОПОВИЧ. Ну, мужики, опять в дебри. Хватит. Я... \Входят Каманин и Королев.\ Товарищи офицеры.\ Шум, возгласы.\
КОРОЛЕВ. Тихо, тихо. Не орлы, а курицы. Раскудахтались.
КАМАНИН. У них был трудный день.
КОРОЛЕВ. Устали? Или еще есть силенки?
ПОПОВИЧ. Есть малость...
КОРОЛЕВ. Тогда не будем терять время. Белка и Стрелка успешно вернулись из суточного космического полета. Нам надо торопиться. Американцы не спят. Они отобрали кандидатов из числа летчиков-испытателей на полгода раньше нас. У них почти все готово к полету человека в космос. Но и я, как конструктор, теперь в своей системе уверен. Так вот. У меня ко всем вопрос... Сейчас. Сию минуту мне нужен человек для старта в космос. Старт, посадка и все. Мы должны опередить своих врагов. Кто готов к полету?!
ПОЧТИ ВСЕ. Я... Я.
НЕЛЮБОВ. И вся теория... Мы все готовы.
КОРОЛЕВ. Нет, так нельзя. Я должен видеть лицо каждого. Вот вы готовы лететь?
НИКОЛАЕВ. Если позволите... Да.
КОРОЛЕВ. Вы?
ТИТОВ. Готов.
КОРОЛЕВ. Вы?
НЕЛЮБОВ. Я же сказал. Готов хоть сейчас, и был готов лететь, еще не приступив к прохождению медицинской комиссии. Не понимаю – зачем нужно было столько ждать!?
КОРОЛЕВ. Вы?
БЫКОВСКИЙ. Если Родина скажет, если мама прикажет... Конечно готов!
КОРОЛЕВ. Вы?
БОНДАРЕНКО. Я не из великолепной шестерки избранных. Но к полету готов.
КОРОЛЕВ. Спасибо! Молодцы! Другого я не ожидал. Пожалуй, хватит. Хотя... Николай Петрович, вы всех собрали? \Увидел Гагарина.\ А ваше мнение?
ГАГАРИН. Я бы лучше поспал в данный момент, Сергей Павлович.
КОРОЛЕВ. Вот как? Вы всегда были впереди. Что случилось? Или не готовы к старту?
ГАГАРИН. К старту готов! К космическому полету нет!
КАМАНИН. Какая разница? Опять умника разыгрываете?
КОРОЛЕВ. Пусть говорит. Я ведь действительно спрашивал о старте.
ГАГАРИН. Я считаю. Я надеюсь, Сергей Павлович, что ваше предложение всего лишь шутка. Хотя ребята приняли ваше предложение всерьез.
КОРОЛЕВ. Нет... И все же... Почему вы не готовы к полету?
ГАГАРИН. Макакам, собачками мы, наверное, действительно все готовы лететь. Особенно, если предложение исходит от вас.Но ведь отправить пассажира, балласт вы могли еще в 1957 году. Выбор был большим. А вы не сделали это. Сейчас же, ни один из нас не овладел пока навыками управления кораблем в достаточной мере. А лететь без этого нельзя.
БЫКОВСКИЙ. Ну, ты даешь, Юрочка!
НЕЛЮБОВ. Не расписывайся за других.
КОРОЛЕВ. Я и не говорил, что требуется ваше профессиональное мастерство. Достаточно крепкого здоровья. На сегодняшний день мы имеем уже совершенные системы жизнеобеспечения, и, в отличие от 1957 года, мы можем с гарантией послать в космос даже человека. Просто человека. Проверить – может ли человек длительно работать в космосе? Это тоже серьезный научный эксперимент, на котором настаивает Академия Наук. Ученые хотят постепенно осваивать космос, а не шагать семимильными шагами. Придет время и полету, в котором человек будет осознанно управлять кораблем. Пока мы к этому не готовы. Верно... Так вы готовы?
ПОПОВИ. Да готов он! Больше других готов!
ГАГАИН. Если науке угодно использовать меня только в качестве кролика... Нет, не согласен! Я все-таки человек и готов к большему.
КОРОЛЕВ. Если нужно будет использовать, используем... Меня тоже используют. И, как видите, жив.
БЫКОВСКИЙ. Юра, ты чего уперся?
ГАГАРИН. Не согласен... В 1957 году может быть и согласился бы. Даже на начальном этапе нашей подготовки согласился бы. Но сейчас все мы совсем другие. И как люди, и как специалисты.