Космические волки: Омнибус

Каунтер Бен

Рагнар внезапно услышал за спиной звук мягко ступающих ног. Босые ноги шлепали по камню. Он обернулся и увидел приближающегося Стрибьорна с лицом, искаженным ненавистью и голодом. Беспощадный Череп выглядел совсем не так, как тот молодой воин, которого Рагнар знал в Руссвике. Его лицо стало шире, грубее, более жестоким, нос увеличился, а глаза пылали безумием. Он стал выше и массивнее, превратившись буквально в гору мышц.

— Мое! — выкрикнул Стрибьорн и бросился вперед с вытянутыми руками, ногти на пальцах торчали, как чудовищные когти. На мгновение Рагнар замер. Та часть его души, что еще оставалась человеческой, ужаснулась. Даже

если бы Беспощадным Черепом овладели демоны, это не могло выглядеть кошмарней. Сейчас лицо Стрибьорна являло собой отталкивающую морду разъяренного зверя. И этот зверь намеревался убить Рагнара.

Часть существа юноши не возражала. Она даже приветствовала это. Теперь он наконец-то получит возможность отомстить своему врагу.

В последнюю секунду Рагнар отпрыгнул в сторону. Ногти Стрибьорна оцарапали его бок, откуда-то из-под ребер потекла кровь. Соленый запах бросился в ноздри Рагнару, и глубоко внутри него опять шевельнулся зверь. Внезапная вспышка ярости разожгла пламя безумного гнева. Здравое смысл вытеснило желание разорвать и убить. Звериная свирепость наполнила его мозг, захлестнув разум, словно корабль в бушующем море.

Рагнар сопротивлялся, стараясь держать волну звериных чувств под контролем, понимая, что для выживания в предстоящей схватке ему понадобятся не только звериное проворство и свирепость, но и человеческий рассудок. Стрибьорн опять прыгнул. На этот раз Рагнар пригнулся, дав его кулакам пролететь над головой, а затем выпрямился, схватил Беспощадного Черепа и швырнул оземь. Стрибьорн несколько раз перекатился по полу, но быстро вскочил на ноги.

Частью своего существа Рагнар осознавал, что если эта схватка будет доведена до ее логического завершения, то один из них умрет — или по мере будет серьезно ранен. Зверь в его душе выл и рычал. Ему было все равно. Ему хотелось лишь драться. Убить или быть убитым, а затем, если выживет, нажраться досыта. И часть Рагнара-человека отчаянно хотела того же.

Юноша теперь понимал, что сражается в этом поединке на нескольких уровнях: не только со Стрибьорном, но и с самим собой, с тем существом, что скрывалось внутри него. Теперь он знал, что, если уступит зверю, тот лишь станет сильнее и это в конце концов приведет его к гибели так же неизбежно, как и выпущенная на свободу ярость Стрибьорна.

А противник уже возвращался, чтобы вновь атаковать. Он приближался мягкими шагами, с разинутым ртом, зубы его были обнажены в отвратительном оскале, открывавшем взору недавно прорезавшиеся клыки. В это мгновение Беспощадный Череп выглядел поистине жутко. Он бросился вперед, пальцы его были согнуты, руки стали когтистыми лапами, готовыми царапать и раздирать. Вновь ему удалось пролить кровь, и снова Рагнар обнаружил, что сопротивляется не только боли, но и почти необоримому приливу гнева и ненависти, побуждавшими юношу немедленно прыгнуть на Стрибьорна и вцепиться зубами ему в горло.

Предупреждение, сделанное Ранеком после Врат Моркаи, мелькнуло в голове Рагнара. Теперь он понимал, что именно ненависть и была той его слабостью, которая позволит зверю, таящемуся внутри, подчинить себе человеческое естество. Если он сдастся, это просто приведет к уничтожению его души. Немедленная месть не стоила потери самого себя. Он обождет и отомстит позже, если сможет.

Вместо того чтобы атаковать с неистовством животного, Рагнар сжал руку в кулак и нанес Стрибьорну мощный удар в грудь, прямо над сердцем. Беспощадный Череп отшатнулся

назад, и Рагнар нанес еще один удар, под челюсть, такой сильный, что Стрибьорн оторвался от земли, прежде чем без сознания рухнуть спиной на пол. Рагнар подавил в себе порыв прыгнуть на его лежащее тело и рвать, драть его, пока не хлынет кровь, убить и пожрать врага. В этот миг он ощущал, как его рассудок и душа балансируют на краю огромной пропасти — туманной бездны, в которую вот-вот падут, чтобы он никогда больше не смог вернуться в мир людей.

Рагнар знал, что если позволит этому произойти, то лишится своего человеческого естества окончательно и бесповоротно. Поедание человеческого мяса было одним из строжайших табу его народа, пойти на это означало сделать Рагнара-зверя сильнее, а Рагнара-человека — неизмеримо слабее. Он не мог позволить свершиться такому. И тем не менее какая-то часть его желала сделать это во что бы то ни стало, хотела сдаться, отказаться от постоянного, тяжкого бремени разума и стать меньше чем человеком, но все же больше чем животным.

Он понял, что в нем сидит предатель, который рад будет капитулировать, просто сдаться, покончить со всем этим, завершить борьбу и войти в мир, где все было таким простым и ясным, где не имелось нужды ни в разуме, ни в размышлении, ни в чести. Часть его существа хотела поддаться запретному желанию и испить человеческой крови. И хуже того — Рагнар осознал, что это темное существо всегда жило в нем, ожидая лишь содержимого Чаши Вульфена, чтобы выйти на поверхность, стать сильным. Теперь юноша уже не был уверен в том, что сможет остановить поглощение самого себя этой тварью, даже если очень того захочет.

Некоторое время он стоял неподвижно, сражаясь с самим собой, борясь за то, чтобы удержать контроль над своими поступками. Эта схватка была такой же быстрой, яростной, и смертельной, как и бой со Стрибьорном. Рагнар понимал, что ее исход столь же важен для его судьбы. Он бился за контроль над собой, искал способ обуздать в себе зверя. Он заставил себя вспомнить все незавершенные дела, которые у него были и с которыми ему не справиться, если он поддастся зверю. Он никогда не проникнет в тайны Космических Волков. Он никогда не поймет их магии и их целей.

Постепенно, вдох за вдохом, он успокоился. Сердце перестало колотиться, как бешеное. Он даже смог сосредоточить свой взгляд на пище, которая послужила причиной его драки со Стрибьорном.

Юноша наклонился и пальцами оторвал огромный кусок кровоточащего мяса. Он отправил его в рот и жадно принялся жевать холодную влажную оленину. Быстро проглотив, он ухватил еще кусок, торопясь наесться досыта, пока никто не остановил его. Рагнар кусал и жевал до тех пор, пока не утолил свой голод, и только тогда к нему вернулось некое подобие здравомыслия.

Он отправился к питьевому фонтанчику, где холодная вода набиралась в каменную чашу, в силу какой-то магии никогда не переполнявшуюся. Вода прекращала течь, как только лоток наполнялся. Юноша склонил голову, чтобы напиться, и замер, увидев свое отражение в воде. Он увидел себя, и это зрелище отнюдь не обнадеживало. Волосы всклокочены. Глаза странно светятся. Кровь струится из уголков рта, засыхая на руках и одежде. Его лицо было отталкивающим, как у безумца. Он открыл рот и увидел, что зубы стали длиннее и острее, а клыки уже совсем походили на волчьи. Он выглядел чудовищно одичавшим. Так, должно быть, выглядит вульфен, когда выходит на охоту из своего логова.