Космический Апокалипсис
Шрифт:
Вот черт!
В Хоури стали стрелять.
Палили волкодавы, надеясь пробить ее скафандр своим сравнительно слабым лазерным оружием, стрелявшим двумя лучами из злобных, близко расставленных глаз, помещенных в верхней полусфере их эллипсоидальных тел. К этому времени камуфляж волкодавов, адаптируясь к цвету металлического пола, уже превратил их в пурпурные ромбовидные лепешки, которые, казалось, то исчезали из виду, то снова появлялись. Ее собственный скафандр — серебряный и отполированный до слепящей зеркальности, отражал большую часть получаемой энергии, но все же прямые попадания наносили ему определенный ущерб. Да, Хоури несла потери, и это потому, что она уделяла слишком много внимания исчезновению Вольевой, и соответственно отвлекалась от хода сражения. Эта диверсия — явно затея самой Вольевой. Хоури огляделась, желая убедиться в правильности информации скафандра, что пока все ее компаньонки живы. Справа и слева от нее стояли Суджика и Кжарваль, похожие на огромные антропоморфные капли ртути. Они явно не были ранены и отвечали на огонь противника.
Хоури приказала своему скафандру вести огонь, который по интенсивности должен лишь слегка превосходить интенсивность огня противника и не преследовать цели его полного уничтожения. Скафандр перешел на низкоэнергетические лазеры, появившиеся на его плечах и укрепленные на турелях. Хоури видела, как оба луча соединяются перед ее глазами и пронизывают пространство, оставляя после себя лиловый хвост ионизированного воздуха. Задетый в полете сверкающей «стрелой» волкодав или обрушивался на пол, или взрывался, как огненный цветок. Да уж, без скафандра в этом зале делать нечего, ежели говорить по правде.
— Ты слишком медлишь, — сказала ей Суджика по общему каналу, хотя бой еще не кончился. — Если бы бой был реальным, нам пришлось бы соскабливать тебя со стенки.
— А сколько раз в жизни тебе приходилось бывать в рукопашной схватке, Суджика?
Кжарваль, которая до сих пор не произнесла ни слова, вдруг вмешалась в разговор:
— Мы все участвовали в сражениях, Хоури.
— Вон оно как! А бывали ли вы при этом так близко к врагу, чтобы слышать, как он вопит о пощаде?
— Я хотела сказать… мать твою! — Кжарваль, видимо, задело.
Ее скафандр скорчился, он мгновенно претерпел целую серию диких цветных камуфляжных изменений — то становился черным как космос, то белым как снег, то красным с прожилками, то разноцветным, как тропические заросли, что делало Кжарваль похожей на дверь, ведущую прямо из зала в сердце джунглей неизвестной планеты.
Потом ее скафандр как бы запнулся и разом восстановил свой серебряный полированный вид.
— Меня тревожат вон те чужие скафандры.
— Для этого они и торчат здесь. Чтоб ты заволновалась и напортачила.
— Нам нужна помощь, чтобы напортачить? Что-то новенькое.
— Заткнись, Хоури, и веди этот чертов бой.
Она так и сделала. Это было проще всего.
Грубо говоря, треть атакующих волкодавов была уничтожена, а из все еще открытых дверей в конце зала новых подкреплений не поступало. Зато скафандры — а их было, насколько могла судить Хоури, три штуки — до сих пор никаких действий не предпринимали. Они топтались возле двери и медленно продвигались в направлении пола, корректируя спуск выбросом тонких, как иглы, струек воздуха из своих каблуков. Делая это, они одновременно принимали цвет и текстуру, свойственные полу. Трудно сказать, были они с «владельцами» или без них.
— Они входят в сценарий, эти скафандры — зачем-то же их сюда притащили!
— Я уже велела тебе заткнуться, Хоури!
Но она все равно продолжала гнуть свое:
— Мы выполняем задание, верно? Значит, надо разобраться в обстановке, иначе мы понятия иметь не будем, с кем воюем!
— Хорошая мысль, — отозвалась Суджика. — Давайте откроем совещание.
К этому времени волкодавы и скафандры трех женщин уже перешли на лучи из радиоактивных частиц. Возможно, что лазеры были все же настоящими — это следовало признать весьма вероятным, — хотя Хоури казалось, что столь серьезные виды оружия могут быть только смоделированными. В конце-то концов вряд ли было бы здорово, если бы окончание тренировки ознаменовалось дырой от взрыва в стене и тем, что весь запас воздуха вырвался бы в космос.
— Давайте примем за факт, — сказала Хоури, — что нам известно, кто мы такие и зачем мы здесь, где бы это «здесь» ни было. Следующий вопрос: известно ли нам, кто такие вон те подонки в скафандрах?
— Для меня это слишком заумно, — сказала Кжарваль, пытаясь укрыться от прицельного огня.
— Если мы ведем этот разговор, — продолжала Хоури, упорно не замечая въедливых подначек подружки Суджики, — тогда мы должны решить, кто они такие. И что они — наши враги. А это значит, нам следует прикончить этих сволочей прежде, чем они сделают с нами то, что они собираются сделать.
— Ты любое удовольствие можешь испортить, Хоури.
— Как ты сама изволила раньше заметить, меня там внизу не будет.
— Аминь.
— Э… люди… — начала Кжарваль, которая уже заметила то, что до Хоури и Суджики дошло только мгновение спустя. — Мне все это не по душе!
А увидела она кисти на трех вражеских скафандрах, причем эти кисти сокращались и отращивали оружие, которого раньше на них не было. Процесс шел быстро, будто надувался воздушный шарик, принимающий форму какой-то зверюги.
— Стреляйте в этих говнюков, — произнесла Хоури так спокойно и холодно, что сама испугалась. — Всем скрестить лучи на левом скафандре. Начать с малой мощности, с коническим расхождением, а затем подмести пол по горизонтали.
— С каких пор ты отдаешь нам…
— Делай, что сказано, блин!
Но Суджика уже палила вовсю, и Кжарваль — тоже. Теперь все три женщины стояли во весь рост, примерно на расстоянии метров десяти одна от другой, направляя огонь своих скафандров на одного из врагов. Были задействованы и пульсаторы антиматерии. Да уж, ежели они настоящие, то от зала мало чего останется!
Вспышка! Такая яркая, что Хоури ощутила, будто свет накатился на нее и запустил когти ей прямо в глаза. Вспышка такой силы просто не может быть смоделированной. Звук взрыва по сравнению с ней показался слабым, но взрывная волна отбросила Хоури назад, швырнув на изъеденную стену зала. Удар походил на тот, что получился бы, если б тебя изо всех сил кинули на толстый пружинящий матрац в дорогом отеле. Скафандр на мгновение вышел из строя. Когда зрение вернулось к Хоури, она увидела, что приборы либо сдохли, либо дают вместо показаний бессмысленный набор цифр. В течение нескольких секунд агонии все оставалось в таком же виде, пока не включился запасной мозг скафандра, который тут же начал восстанавливать то, что поддавалось восстановлению. Упрощенный — но хотя бы понятный — дисплей вернулся к жизни, показывая, что осталось, а что уничтожено. Большая часть главного калибра вышла из строя. Автономность скафандра снизилась на пятьдесят процентов, способность принимать самостоятельные решения катилась в сторону машинного автоматизма. Отказали три сервомотора суставов. Способность к полету потеряна, во всяком случае, до тех пор, пока за нее не примется авторемонт, которому понадобится не меньше двух часов для построения обходных решений.