Космический госпиталь. Том 3
Шрифт:
– Мне по-прежнему нужны достоверные сведения, какими бы скудными они ни оказались – хотя бы для того, чтобы у меня было оправдание и я мог объявить на всех трех кораблях карантин на неопределенное время. Причины для такого решения должны быть вескими, в противном случае наше начальство, чего доброго, подумает, что мы тут все немного, простите, рехнулись, и тогда сюда все равно отправят еще один корабль. Но что еще я сейчас могу сообщить кроме того, чтобы сюда никто не совался? У вас есть предложения, доктор? Очень, очень надеюсь, что есть.
– Есть, друг Флетчер, – ответил Приликла, думая о том, как это прекрасно – четко работающий разум в отдохнувшем теле. – Однако это может быть сопряжено с небольшим личным риском для вас.
– Если риск оправдан, – нетерпеливо проговорил капитан, –
– До тех пор, – сказал Приликла, – пока я не удостоверюсь в истинной природе угрозы, инфекции – чего бы то ни было, из-за чего пострадал «Террагар», – я прошу членов экипажа «Ргабвара» не входить в контакт с медиками. Пока я настаиваю на том, чтобы это ограничение сохранялось, хотя, быть может, моя предосторожность излишня: до сих пор ни у кого из медиков после непродолжительного пребывания на борту «Террагара» никаких болезненных явлений не наблюдается.
Ничего опасного не случилось и со мной после того, как я обследовал странное существо. Я уверен в том, что при условии обычных мер предосторожности и стерилизации до и после посещения «Террагара» мы с вами могли бы произвести более тщательное обследование обнаруженного объекта. Какой бы вред ни нанес «Террагару» чужой корабль или странное существо, обнаруженное нами, мы непременно должны найти какие-то улики, какие-то свидетельства использованного оружия. Скорее всего полученных нами сведений хватит для того, чтобы вы смогли составить более или менее связный отчет. Во всяком случае, мы могли бы получить более внятную информацию, чем та, которую нам предоставил бы страдающий от боли пациент, пребывающий в полубессознательном состоянии. Есть пожелания, друг Флетчер?
Капитан кивнул и обнажил зубы.
– Три, – ответил он. – Первое: вам следует отдыхать и тем самым восстанавливать тело и разум как можно чаще. Второе и третье: как скоро мы можем встретиться и где?
Не прошло и часа, как Приликла уже видел рядом с собой руки капитана. Они приступили к осмотру необычного создания. Цинрусскиец вдруг вспомнил о своем странном сне. Он хотел было рассказать об этом сне капитану, да передумал.
Капитан был не из тех, кому стоило пересказывать сны.
Глава 9
Мэрчисон сообщила, что состояние троих пациентов остается стабильным, и попросила разрешения присоединиться к Приликле и капитану Флетчеру, дабы помочь им с обследованием объекта. Она настаивала на том, что будучи патофизиологом широкого профиля она обладала знаниями обо всех формах разумной жизни, а не только о ее органических разновидностях. Приликле доводилось сталкиваться и с менее завуалированными попытками желания удовлетворить профессиональное любопытство, а в данном случае любопытство Мэрчисон равнялось тому, что испытывали они с капитаном, но он согласился. Мэрчисон была его главной заместительницей, и когда-нибудь к ней должен был перейти по наследству пост старшего медика на «Ргабваре». Кроме того, Приликле было интересно понаблюдать за тем, как поступит Мэрчисон, столкнувшись с неведомым артефактом.
В итоге большую часть речей, предназначенных для записи, произносил капитан, Мэрчисон лишь время от времени что-то добавляла, а Приликла подолгу молчал. Произведя скрупулезнейшее изучение объекта с помощью особого сканера, которым их снабдил лейтенант Чен – прибора, который обычно применялся для выяснения загадочных причин поломки неработающего оборудования, – капитан выпрямился, осторожно положил прибор на палубу и заговорил, излучая волнение и энтузиазм:
– Это создание, существо, артефакт – как бы мы его ни называли – демонстрирует уровень разработки и конструктивной сложности, намного превосходящий нынешние возможности Федерации, если предположить, что наблюдаемое нами устройство собрано не кем-то и чем-то, а им же самим. Внутренние схемы и механизмы активации настолько тонки и сложны, что я не сразу понял, что они собой представляют. Эта штука собрана не какими-нибудь часовщиками, а неким механическим эквивалентом бригады микрохирургов. Я обнаружил периферические нервные сети, ведущие к процессорной области в центральной части тела, где, по-видимому, располагаются эквиваленты головного мозга
Тем не менее, – продолжал он, – повсюду, во всем теле этого существа, видны признаки его высочайшей способности к саморемонту, который оно могло производить на протяжении сколь угодно длительного времени. Если бы это создание не подверглось гибельному повреждению, оно было бы способно к регенерации и росту. Любой организм, способный на это, можно смело назвать живым – с технической точки зрения.
У Приликлы возник вопрос, но Мэрчисон задала его за него.
– Вы уверены в том, что в данный момент это существо не живо? – с опасливой поспешностью спросила она.
– Не волнуйтесь, мэм, – успокоил ее капитан. – Разве вы бы не были в этом уверены, если бы перед вами находился пациент, у которого сердце и мозг выгорели и превратились в головешки? Кроме того, мышцы этого создания – я имею в виду его активаторные соединения – предназначены для тонкой, деликатной работы, а не для каких-нибудь там грубостей.
Физически он вряд ли представлял бы большую угрозу… – капитан улыбнулся, – ну разве что для доктора Приликлы.
Мэрчисон ответила капитану улыбкой. И в самом деле, любое существо размером больше земного котенка для Приликлы представляло серьезную угрозу.
– Меня волнует еще кое-что, – призналась Мэрчисон. – Я наблюдала за тем, как вы обследовали это создание сканером, и убедилась в том, что его тело битком набито микросхемами, металлической мускулатурой и сенсорными рецепторами. Но почему это чудо технической мысли имеет именно такую форму, а не какую-нибудь еще?
Флетчер такого вопроса не ожидал и потому отреагировал излучением обескураженности и нетерпения.
– Роботехника – не мой профиль, – продолжала Мэрчисон, – но разве, изготавливая роботов, не принято стремиться к большей механической функциональности? Я хочу сказать, что роботу куда более резонно представлять собой корпус, снабженный локомоторными конечностями более простой конструкции, нежели те шесть, что мы видим перед собой. Тело этого робота оборудовано множеством специализированных манипуляторов безо всякого стремления к эстетическому равновесию. К чему такое обилие видеодатчиков вместо двух, которые резонно было бы разместить в области, так сказать, головы? Если бы это существо относилось к органическому миру, мы бы классифицировали его, как КХЛИ. Ему придана не типичная для робота форма, он явно намеренно изготовлен органиморфным. Мой вопрос таков: зачем неорганическому интеллекту понадобилось, создавая себя, изготавливать электронно-механическую копию КХЛИ?
– Прошу простить меня, мэм, – извиняющимся тоном отозвался капитан. – Ответа на этот вопрос у меня нет, есть только довольно дикое предположение.
Мэрчисон понимающие кивнула.
– Какое?
Капитан растерянно помолчал, потом ответил:
– Я в этой области тоже не эксперт. Но давайте задумаемся об эволюции органических существ в противоположность эволюции разумных машин. Если отбросить религиозную точку зрения, сотворение мира началось со случайного объединения простейших одноклеточных существ, а потом миллионы лет ушли на то, чтобы в экологической борьбе с другими видами стать доминирующей формой интеллекта. Эволюция машин с такой картиной не имеет ничего общего. Сколько бы времени ни было в запасе, примитивный инструмент типа отвертки ни за что не эволюционирует через некую промежуточную стадию типа газонокосилки и не станет в итоге сверхинтеллектуальным компьютером. По крайней мере без посторонней помощи этого точно не случится. Начнем с того, что этот самый первый примитивный инструмент тоже должен быть кем-то изготовлен, а на какой-то более поздней стадии создатель этого инструмента должен наделить машину самосознанием и разумом. Только тогда стала бы возможной вероятность дальнейшего самосовершенствования.