Шрифт:
Философия пожизненного узника
Пишешь одно – понимают другое. А отвечают всегда не на твои, а на свои мысли. А вот думать не хочет никто. Или не может?
Ведь гораздо проще жить, когда бездумно заглатываешь информацию, которой так много – и трудиться не надо, чтобы её получить: она сама прёт на тебя, как фашистский танк. И человек не понимает, что информация эта – вредная, бездумно и беспрепятственно запускать её в душу всё равно, что есть отраву в красивой обёртке. Только она не убивает сразу, а калечит исподволь, незаметно…
Есть законы непреложные, это как в математике аксиомы – их не надо доказывать:
Или наше время – такое же, как и все другие времена, и это только кажется, что бессовестность, ложь и аморальность зашкаливают? Но почему тогда учёные – ведь если они учёные, значит, умные и образованные люди, привыкшие научно анализировать все факты и явления и давать им оценку отнюдь не с потолка – бьют тревогу по поводу того, что много психически больных и вообще наступила полная деградация населения. И приводятся такие цифры и доводы, что мороз по коже пробирает.
Понятно, что человек устроен так, что главное в нём – инстинкт самосохранения, и пока он жив, он в силу своей просто даже физиологической природы не может поверить и представить, что его не будет. А тем более не поддаётся воображению то, что не будет жизни вообще. Вполне возможно, что живём мы кошмарно, везде у нас неполадки-недостатки, короче, нас не удовлетворяет почти всё, но сделать что-то, изменив всё в лучшую сторону, нам не дано. Есть и те, кто вполне доволен собой и своей жизнью – правда, их довольно мало. И не обязательно это олигархи и богачи.
И пусть подсознательно почти каждый ощущает, что что-то в этой жизни (и конкретно в ЕГО ЖИЗНИ!) не так, но другой ведь не дано!!! И каждый верит и надеется, что плохое – оно временное, что вот-вот наступит светлая полоса…
И эта надежда сопровождает человека всю жизнь. Часто она обманывает, но тут тоже ничего нельзя сделать, человек обязан смириться…
И невольно приходишь к такому выводу: лучше не знать сути многих вещей. Потому что, когда вдруг наступает такой момент, когда глаза открываются, и всё предстаёт перед тобой в его подлинном обличье, жить не хочется. Всяк по-разному реагирует на страшную картину мира, открывшуюся перед ним. Кто-то сходит с ума, кто-то кончает самоубийством, кто-то начинает совершать неадекватные поступки… Есть и сильные духом – те, которые привыкли держать себя в узде при любых обстоятельствах, но таких очень мало. Они остаются вменяемыми, но это всё внешнее. Жизнь травмируют абсолютно всех.
Но жить всё равно надо. Даже если ты присутствуешь при конце света.
Остался всего лишь шаг…
Я пишу уже 10 лет, начиная с того момента, когда я, потеряв квартиру в Петербурге, очутилась в глухой деревне Тверской области. Наверное, я пережила такое сильное потрясение, что мне захотелось как-то себя отвлечь, потому что мне в тот момент казалось, что я провалилась в глубокую яму, из которой выхода нет.
За это время я много чего написала. Но вот в последнее время я вдруг поняла, что пишу в пустоту, несмотря на то, что часто получаю вполне себе «положительные» отклики. Но по большому счёту никому это не нужно – прочитали и забыли. Впрочем, есть одна сумасшедшая, на которую моя писанина повлияла до такой степени, что она преследует меня уже долгое время и не может успокоиться, но на то она и сумасшедшая, таких мало.
А большинство вполне спокойно наблюдает, как я погибаю. Мне пишут: «Таких, как вы, много». И эта очень правильная мысль даёт этому большинству самоуспокоение и полное оправдание того, что им глубоко плевать на людей, которые попали в беду и гибнут на их глазах.
Впрочем, до гибели мне остался еще шаг, потому что я всеми силами пытаюсь держаться на поверхности, не сдаюсь. Не знаю, сколько я еще продержусь, силы у меня на исходе, но буду бороться до последнего вздоха, и это не только инстинкт самосохранения, это еще нечто бОльшее – право на самоуважение, в котором мне отказывают те, которые осуждают меня за то, что я не гибну молча.
Всё, что придумали люди за многие века нашей цивилизации, оказалось полной туфтой. Многие верят в бессмертие души, но это же смешно: какое, к чёрту, бессмертие, когда большинство – просто равнодушные и глухие ко всему, кроме их маленького призрачного «благополучия»?
А вот чего напрочь лишено это большинство – так это хоть небольшого критического взгляда на себя со стороны, ведь так приятно жить самообманом и считать себя вполне себе хорошими людьми…
Никто ничего не потеряет оттого, что я замолчу. И мне не дано слабыми словами развеять мрак в душах, который пребывает там от сотворения мира. Но всё равно жила я не напрасно.
Воспоминание о любви
Обычно запоминаются на всю жизнь какие-то моменты, связанные с любовью – или мы любили, или нас любили, потому что воспоминания эти очень яркие и трогательные (а иногда трагические). Вот и я вспомнила происшедшее уже довольно давно, лет 10 назад.
Я тогда уже потеряла квартиру, в связи с чем мне пришлось «приземлиться» в глухой деревне, где когда-то был куплен по дешёвке крестьянский домик. Там жило несколько старух и один мужик-алкоголик. И вот этот алкоголик отдал на сохранение одной корыстной старухе небольшую сумму, полученную им от государства (за что – теперь уже не суть важно). И эта старуха, чтобы не возвращать ему назад эти жалкие несколько тысяч рублей, улучила момент и выволокла его на мороз. Всё это мной описано в рассказе «Леди Макбет Сандовского уезда»
После алкоголика осталась кошка. Она пришла, чтобы окотиться, ко мне в погреб. Я про это поначалу даже не знала. Узнала только, когда услышала их писк. В деревне к животным относятся ужасно, не буду тут описывать все случаи жестокого обращения с ними, а то расстроюсь и не допишу этот рассказ. Я этой кошке еще при жизни алкаша часто носила еду, к тому же я слышала разговоры старух, в которых они выясняли, кому из них топить котят. А животные чувствуют куда больше, чем мы про них думаем. Вот инстинкт и привел кошку в единственное безопасное место – под мою защиту.
На беду, мне надо было куда-то ехать тогда. А котята были совсем маленькие, они еще сосали маму. Я затянула свой отъезд на сколько это было возможно, но дольше тянуть было нельзя. И я подумала: захотят выжить – выживут. Я купила им по дороге вкусного творожка и деревенской сметанки. Ночевать пришлось в гостинице при вокзале, и я пронесла их туда в сумке тайком, всех семерых. Это было легко – они были совсем крохотными. И конечно, проголодавшись, они стали есть то, что я им предложила…
А любовь, про которую я упомянула вначале, случилась ночью. Один из котят заполз ко мне на шею и стал мурлыкать. Да он и мурлыкать как следует еще не умел! Но меня потрясло, что такое крошечное существо уже умеет любить.