Космоэколухи
Шрифт:
Киборг начал сгребать в кучку разбросанные угли, параллельно высматривая новую ветку. Подлиннее, чтобы проходящий по ней воздух успевал остыть. Во время боя Дэну пришлось дышать в несколько раз интенсивнее, и весь эффект от огненного фильтра пошел прахом. Еще и уйму энергии потратил.
Дэн поднес окровавленную ладонь к лицу, оценивающе коснулся ее кончиком языка.
Пригодность в пищу: крайне низкая. Смертельная доза – 378 грамм, предельно допустимая без утраты рабочих качеств – 164 грамма.
Ну,
Убитые хассы были только разведчиками. К ним постепенно стягивалось подкрепление, но не нападало, а потрясенно пялилось из кустов. Хассы могли сожрать любую тварь в любой стадии разложения – кроме своих сородичей, причем отнюдь не из сентиментальных чувств. Если бы мать-природа не позаботилась хорошенько пропитать хасс ядом, их эволюция завершилась бы гораздо раньше и печальнее. Хищник, способный на такой гастрономический подвиг, вызывал у зрителей благоговейный ужас. Какое же тогда мясо у него самого? Может, как укусишь, так и сдохнешь? Может, так разведчики и погибли?!
Дэн тоже их засек и поставил на учет, но опасности пока не чувствовал. Видимо, «собачки» усвоили урок и больше к нему не сунутся – хотя бы в ближайшее время.
Когда в голове у навигатора окончательно прояснилось, он затоптал костер и сверился со звездами. По небесной карте ползла мигающая искра, и Дэн напряженно проводил ее взглядом: флайер или разведзонд, идет слишком высоко, чтобы наладить с ним связь. Но летел он как раз оттуда, куда шел киборг, расхождение составляло меньше трех градусов. Вопрос только, как долго придется идти. Разведзонд может и по орбите кружить, но все равно проходит точно над лагерем, чтобы хозяева могли снять показания.
– Это флайер, – решительно сказал Дэн и, скорректировав курс, пошел дальше.
Хассы наконец вылезли из кустов, внимательно все обнюхали и потрусили следом.
В бараке действительно можно было дышать без респиратора – но не хотелось. Спертый воздух пах немытыми телами, мочой и той же дрянью, что воздух в ангаре, а пол был запорошен желтоватой пылью, испещренной следами. Ни окон, ни кроватей – лишь пять рядов матрасов со скатками одеял да цепочка вмонтированных в потолок светильников.
– Проходите, располагайтесь, – издевательски предложил Майк и, прежде чем пораженные «хоромами» пленники успели поблагодарить за гостеприимство, вышел и захлопнул дверь. Судя по звуку – чугунную.
– А, новенькие, – равнодушно приветствовал их единственный обитатель барака. – Вас-то где сцапали?
Мужчина с усилием привстал с матраса, и друзья увидели, что большая часть его головы забинтована. Повязку наложили профессионально, но она успела сбиться, закореть от крови и потемнеть от грязи. По-хорошему бинты давно следовало сменить.
– Там, в космосе, – неопределенно
– Бьёрн, – буркнул мужчина и, видя, что новички продолжают растерянно топтаться на месте, указал на соседний матрас: – Вот этот свободен, и тот, в самом углу, и слева от двери – тоже. И, кажется, вон те два. А может, и еще какие-нибудь – узнаем, когда остальные вернутся.
– Откуда? – Команда, не отваживаясь разлучаться, рядком уселась на краю ближайшего матраса.
– С плантации. Хотя… Там уже стемнело?
– Да, как раз пока нас сюда везли.
– Значит, с ужина. – Мужчина сглотнул слюну.
– А вы почему не там?
– Приболел, – саркастически сообщил Бьёрн, касаясь повязки и морщась. – Нам тут аж три дня больничного за свой счет дают. Если не оклемался – на четвертое утро вышвырнут хассам, как сломанного киборга.
Метафора показалась космолетчикам не особо удачной, но они смолчали. Мужчина, сочтя долг гостеприимства выполненным, откинулся на спину и зябко переплел руки на груди. Вениамину в его облике – высокий, крепкий, русобородый, лет сорока – сорока пяти, – почудилось что-то знакомое.
– Простите, а вы случайно не с Самородка?
Мужчина впервые по-настоящему заинтересовался разговором:
– Угу. А вы откуда знаете?
– Мы туда почту отвозили. Попали как раз сразу после нападения.
– И что там сейчас? – Похищенный рудокоп снова сел, взволнованно вглядываясь в лица космолетчиков, словно пытался что-то на них прочесть. – Кто-нибудь уцелел?
– Да, мы забрали около тридцати человек, подбросили до Шии-Раа.
– А среди них, – голос мужчины резко осип, – не было восьмилетнего мальчика? Худенький такой, серые глаза, темно-русые волосы?
– Рикки? – уточнил Тед.
– Да-да! Что с ним? Он жив?!
– Ага, его Харальд к себе взял. Шустрый пацан, полночи Дэньке голову морочил… – Пилот осекся, но рудокоп не обратил на это внимания.
– Хвала Одину! – Бьёрн часто заморгал и обтер лицо ладонью. От глаз протянулись влажные полосы. – Харальд, молодчина, на него всегда можно было положиться… Он не даст моего мальчика в обиду.
– Так вы отец Рикки? – сообразила Полина.
Рудокоп кивнул, подался вперед и жадно потребовал:
– Расскажите мне, как он?
– Замечательный ребенок, очень на вас похож, – сдуру ляпнула девушка: в данный момент при взгляде на счастливого отца проще было представить зомби, чем симпатичного мальчика.
Однако Бьёрн просветлел лицом, доверчиво заулыбался:
– Ага, мне все знакомые это говорят! Но глаза у него мамины, а уши вообще дедушкины. Зато шустринка – точно моя, я таким же непоседой в детстве был! Ох, хоть бы еще раз с ним увидеться…
– Увидитесь, – решительно сказал Тед. – Михалыч, ты что там делаешь?