Космонавты Сталина. Межпланетный прорыв Советской Империи
Шрифт:
Самый принцип трудовой повинности является для коммуниста совершенно бесспорным: «Кто не работает, тот не ест.» А так как есть должны все, то все обязаны работать(...) Наши хозяйственники и с ними вместе профессионально-производственные организации имеют право требовать от своих членов всей той самоотверженности, дисциплины и исполнительности, каких до сих пор требовала только армия(...) Рабочий не просто торгуется с советским государством, – нет, он повинен государству, всесторонне подчинен ему, ибо это – его государство(...) Рабочее государство считает себя вправе послать каждого рабочего на то место, где его работа необходима."
Как говорится, все с ног на голову. Планы на постройку коммунистического
Оказалось, что большевики – вовсе не романтики. Они прагматичные и жестокие политики, которые пришли, чтобы завоевать весь мир.
«Утопия в политике, – говорил Ленин, выдавая себя с головой, – есть такого рода пожелание, которое осуществить никак нельзя, ни теперь, ни впоследствии...»
Однако какое дело было молодежи до прагматичных расчетов новых правителей России? Революция будоражила, революция звала на баррикады. Помните Багрицкого? «Нас водила молодость в сабельный поход, нас бросала молодость на кронштадский лед.».. И символом революции стала красная звезда.
Историки сегодня старательно обходят вопрос, какое значение имел октябрьский переворот для развития российской культуры. А значение он имел огромное! Многие условности, многие традиции, сковывавшие живое творчество, были в один момент отброшены и забыты. Революционная молодежь жаждала деятельности по преобразованию мира. Казалось, он уже рядом, достаточно объединить усилия, победить врагов, и Царствие небесное снизойдет на Землю, сбудется вековая мечта российской интеллигенции о справедливо устроенном обществе.
У молодежи России появилась уникальная возможность проверить утопии на практике, сотворить будущее собственными руками и даже успеть увидеть сотворенное собственными глазами. А литераторы должны были (и очень даже хотели) воспеть этот созидательный порыв.
Пролетарский поэт Владимир Кириллов, выражая общий настрой, писал:
"К нам, кто сердцем молод!..Ветошь веков – долой...Ныне восславим МолотИ Совнарком мировой...Трактором разума взроемРабских душ целину,Звезды в ряды построим,В вожжи впряжем луну..."И опять одно увязывается с другим. Потому что даже на подсознательном уровне борцы за светлое будущее чувствовали: планета Земля – лишь остановка на пути революции, размах преобразовательной деятельности коснется Луны и звезд.
Что-то такое носилось в воздухе, и первым это понял поэт-фантаст Валерий Брюсов, принявший романтику революции и воспевший ее: «Из круга жизни, из мира прозы Мы вброшены в невероятность...» Он восторгался этой «невероятностью» и пытался нащупать связь эпох, нить между прошлым и будущем.
Он хочет написать роман. И роман этот о полете... на Марс.
Первые наметки такого романа Брюсов делал еще в 1908 году, записав в свою программу на будущий год тему «Путеводитель по Марсу.» И более поздние материалы из архива поэта свидетельствуют, что он продолжал размышлять в этом русле, изучал работы предшественников. Вот что он писал в статье «Пределы фантазии», датируемой 1912-13 годами:
«Ж.Ве(рн) дал намек еще на одну возможность) посетить) небесн(ый) мир. В его р(омане) „Вверх дном“ герои хотят построить исполинскую пушку, кот(орая) сотрясением своего выстрела ... переместила бы положение пол(юсов) Земли, н(а)при(мер), сделав пол(юса) обит(аемыми). Этот толчок мог бы бы(ть) такж(е) продолжением) движ(ения) Зем(ли) по ее орбите. Любопытно, что русск(ий) философ Федоров серьезно проектировал управлять движением Земли в пространстве, превратив) ее в огром(ный) электромагнит). На Земле, как на гиг(антском) корабле, люди могли бы посетить не т(олько) др(угие) планеты, но и другие звезды.»
Вплотную к написанию романа под рабочим названием «Первая междупланетная экспедиция» Валерий Брюсов подошел в 1918 году. Однако так и не приступил к работе.
Много позднее в его архиве были обнаружены отдельные странички, датированные весьма широко: от 1918 до 1921 года. Видно, что это черновик. Имена одних и тех же персонажей в разных главах не совпадают, многие фразы оборваны на полуслове, есть абзацы без начала и конца. Однако кое-какое представление об авторском замысле составить можно.
Например, видно влияние романа Александра Богданова «Красная звезда», но с учетом свершившейся большевистской революции.
Действие романа перенесено в коммунистическое будущее. Трое ученых: Морли, Пэрис и О'Рук (по другой версии: Морли, Уиль и Крафт) – летят к красной планете на этеронефе «Пироент» (от одного из древнегреческих названий планеты Марс – «Pyroeis», «огненный»; в архиве Брюсова сохранилась драма «Пироент», героем которой является изобретатель снаряда, предназначенного для космических полетов). Этеронеф перемещается в пространстве совершенно по-богдановски: на нем стоит атомно-ракетный двигатель. С самого начала что-то не заладилось: «Пироент» совершает чрезвычайно жесткую посадку в неизвестной области Марса и выбивается из графика перелета. Члены экспедиции поставлены перед дилеммой: стоит ли поискать в окрестностях марсианский город или лучше сразу отправиться домой. К сожалению, на этом рукопись Брюсова обрывается, и мы узнаем только, что все трое участников экспедиции погибли. Почему? Как? На эти вопросы нет ответа. Брюсов вновь отошел от фантастики, так и не попытавшись довести начатое дело до логического конца...
Другой талантливый человек Вивиан Азарьевич Итин, сын петербургского адвоката, пришел в революцию со студенческой скамьи. В 1917 году он начал писать утопическую повесть «Открытие Риэля.» Сам автор говорил о ней так: «Я написал рассказ, направленный против войны, гордо назвав его романом.» Итин принес рукопись в «Летопись» Алексею Максимовичу Горькому, которому она очень понравилась. Однако вскоре «Летопись» закрыли, а рукопись затерялась.
Ее удалось разыскать только в 1922 году, – родственники переслали копию Итину в Канск, где он работал завагитпромом. Писатель подправил текст и издал его в виде небольшой книжки под названием «Страна Гонгури», которая сразу же стала библиографической редкостью. Еще через пять лет автор опубликовал рассказ в журнале «Сибирские огни» под прежним названием «Открытие Риэля.»
Прочитав произведение, Горький в короткой записке упрекнул писателя: «„Открытие Риэля“ было издано под титулом „Страна Гонгури“ в Канске, в 1922 году. Об этом Вам следовало бы упомянуть. Сделанные Вами исправления не очень укрепили эту вещь. Однако, мне кажется, что Вы, пожалуй, смогли бы хорошо писать фантастические рассказы.»
Нельзя не согласиться с Горьким. Потенциал Итина был высок. Повесть «Открытие Риэля» – это прорыв сразу по нескольким направлениям. Его коммунистическая утопия строится не по законам рациональности и статистики, а по правилам поэзии, через гармонию чувств, и потому особенно очаровывает. А кроме того, Итин был первым из фантастов, кто перешагнул межзвездный рубеж, описав освоение Дальнего космоса и прогрессивную деятельность коммунаров на планетах у иных солнц.