Космонавты Сталина. Межпланетный прорыв Советской Империи
Шрифт:
При чем здесь Циолковский? Скорее, устами Ленина говорит Богданов-Малиновский, которого вождь мировой революции, как мы точно знаем, читал и даже подвергал разгромной критике за махизм. Владимир Ильич действительно был очень образованным человеком, но вряд ли он располагал свободным временем, чтобы ознакомиться с трудами Циолковского и дать им оценку. Скорее всего, он поверил другим товарищам, считающим цельнометаллический дирижабль стоящей затеей. К тому же Ленину был близок сам образ Циолковского – образ престарелого и одряхлевшего (а потому совершенно безопасного) изобретателя, который при царской власти был никем, а теперь может стать всем! А уж в сражениях на идеологическом фронте лидер большевиков знал толк.
Тем не менее, подпись Ленина под постановлением имела прямо-таки историческое значение. Новая власть в один момент сделала из глухого престарелого самоучки авторитетного
А сама история советской космонавтики (и официальная, и неофициальная) началась после того, как 2 октября 1923 года инженер Давыдов опубликовал в газете «Известия ВЦИК» краткую заметку под примечательным названием «Неужели не утопия?»:
"В Мюнхене вышла книга Германа Оберта: «Ракета к планетам», в которой строго математическим и физическим путем доказывается, что с помощью нашей современной техники возможно достичь космических скоростей и преодолеть силу земного притяжения. Профессор астрономии Макс Вольф отзывается о подсчетах автора как о «безукоризненных в научном отношении.» Идея книги совпадает с опытами американского профессора Годдарда, который недавно выступил с сенсационным планом отправить ракету на луну. Тогда как американский ученый с помощью представленных ему богатых денежных средств мог приступить к важным опытам, книга Г. Оберта дает им солидную теоретическую почву.
Оберт не только дает точное описание машин и аппаратов, способных преодолеть земное притяжение; он доказывает также, что машина может вернуться на землю. Автор останавливается далее на вопросе о доходности (!) такого предприятия. Стоимость машины вычислена в 1 миллион марок золотом. Как «ракета на Луну, – рассуждают практичные немцы, – такое предприятие вряд ли окупится; гораздо важнее то, что такие ракеты, описывая путь вокруг земли, сами становятся небольшими лунами и могут быть использованы как наблюдательные станции, подавать с помощью зеркал сигналы во все части земли, исследовать не открытые еще страны» и т. д. Не забыто также и стратегическое значение таких искусственных лун...
Путешествие на планету и обратно автор представляет себе следующим образом: ракету соединяют с шаром, содержащим горючее, при прибытии к цели ракету спускают на планету, а шар продолжает вращаться вокруг планеты; для возвращения на землю ракету снова соединяют с шаром."
Автор заметки многое напутал и преувеличил, опираясь не столько на материалы Годдарда и Оберта, сколько на легкомысленные пересказы этих материалов журналистской братией. И все же заметка сделала свое дело. Она попалась на глаза Модестову, председателю Ассоциации натуралистов, и он направил в газету письмо следующего содержания:
"В «Изв. ВЦИК» от 2-го октября помещена статья «Неужели не утопия?», где говорится, что в Мюнхене вышла книга Германа Оберта – «Ракета к планетам», в которой строго математическим и физическим путем доказывается, что с помощью нашей современной техники возможно достичь космических скоростей и преодолеть силу земного притяжения. Далее говорится о хвалебных отзывах профессора Макса Вольфа, о подобных же работах американского профессора Годдарда и проч.
По этому поводу мы считаем необходимым установить первенство нашего известного русского изобретателя члена ассоциации натуралистов (союза самоучек) – тов. К. Э. Циолковского, который еще около тридцати лет тому назад, в 1896 году, в результате серьезных математических изысканий, первый изобрел особый «реактивный прибор» – ракету для заатмосферных и междупланетных путешествий. Первое сообщение об этой работе тов.Циолковского появилось в 1896 году в журнале «Природа и Люди», а затем в 1903 году в «Научном Обозрении» (книга № 5). В России на труд этот, как водится, не обратили внимания, но, например, в Швеции некто полковник Унге применил идею тов. Циолковского к военному делу и даже продал свой патент знаменитому Круппу. Не дремала и Америка(...) Через 8 лет (1911-1912 г.) в «Вестнике Воздухоплавания» Циолковский обнародовал свое изобретение, а в 1914 году инженер В. Рюмин в книге «На ракете в мировое пространство» писал: «...Циолковский с солидной, подкрепленной математическими формулами научной работе дал обоснование действительной возможности междупланетных сношений.(...)»
Из других публикаций укажем еще на статью инженера Б. Воробьева (редактора «Техники Воздухоплавания», органа VII отд. русск. технич. о-ва), который, говоря в «Совр. Мире» (1912 г.) о ракете т. Циолковского, приходит к выводу, что реактивный двигатель обоснован строго научно, не является фантазией и «позволит когда-нибудь человеку проникнуть за пределы земной атмосферы, в далекую область многочисленных, окружающих нашу планету небесных миров.»(...)
Печатая эти справки, президиум Всероссийской ассоциации натуралистов (союза самоучек) имеет целью восстановление приоритета тов. Циолковского в разработке вопроса о реактивном приборе (ракете) для внеатмосферных и междупланетных пространств..."
Тут забеспокоился и сам Циолковский. Он всегда довольно трепетно относился к своим приоритетам, а потому, чтобы подтвердить и закрепить первенство в создании теории космического полета на основе использования ракет, решил переиздать работу 1903 года под названием «Ракета в космическом пространстве.» Калужанин Александр Чижевский, молодой научный сотрудник и будущий основатель гелиобиологии, написал на немецком языке предисловие. Затем вместе с Чижевским Циолковский отправился за помощью в Губнаробраз. Посетителей встретили приветливо, но ничем помочь не смогли: не было бумаги. Пришлось Чижевскому ехать по морозу сорок километров к рабочим Кондровской бумажной фабрики.
Чтобы сразу закрепить приоритет, стали переводить «Исследование мировых пространств реактивными приборами» на немецкий язык. Но даже с бумагой осуществить издание на немецком языке не удалось: запаса латинского шрифта хватило лишь на предисловие.
Вскоре тысяча экземпляров брошюры была напечатана. Чижевский увез большую часть тиража в Москву. Вооружившись международными справочниками, он разослал ее в адреса 400 исследовательских учреждений, занимавшихся проблемами авиации и аэродинамики. Десяток экземпляров был отправлен лично Оберту и столько же Годдарду. Пришлось и западным ракетчикам признать первенство Циолковского в разработке теории космического полета, – с этого момента Советская Россия становится государством, лидирующим в самой перспективной (можно сказать, фантастической) области – в освоении заатмосферного пространства. Это лидерство пока номинально (у нас нет такого серьезного и амбициозного специалиста, как Герман Оберт), но главное – оно зафиксировано в сознании народных масс. Будущее СССР неразрывно связано с космосом, и этот стереотип долгое время будет преобладающим в нашей стране, а с апреля 1961 года – и во всем остальном мире...
Слухи о «лунных» ракетах Годдарда и Оберта, публикация заметок о приоритете Циолковского и очередное переиздание книги Якова Перельмана «Межпланетные путешествия» вызвали столь широкий отклик у публики, что среди мелких мошенников той поры вошло в моду просвещать провинциалов чтением популярных лекций на две взаимосвязанные темы: «Есть ли жизнь на Марсе?» и «Возможны ли полеты в мировое пространство?» Помните Остапа Бендера и его междупланетный шахматный конгресс? Это не случайное упоминание – это содержалось в эстетике эпохи.
Резко увеличилось и количество публикаций по теме. Если в 1921 и 1922 годах общее количество работ на тему космических полетов было по дюжине на год, то в 1923 году – состоялась 41 публикация, в 1924 году – 66, в 1925 году – 57, в 1926 году – 86, 1927 году – 108, 1928 году – 205 публикаций!
Способствовало увеличению публикаций и то, что вернулся к издательской деятельности Петр Сойкин. Он получил в аренду у государства свою реквизированную типографию, учредил издательство «П. П. Сойкин» и возродил дореволюционный стиль. У него снова начали выходить научно-популярные и научно-фантастические книжки, появились журналы «Вестник знания», «Природа и люди» и «Мир приключений» (в составе редколлегии можно увидеть знакомого нам Николая Морозова).
Разумеется, писатели не обошли вниманием столь очевидный спрос на космическую тему. Появилось несколько повестей и романов, которые ныне забыты критикой, но когда-то произвели впечатление на советских читателей, среди которых были и те молодые люди, которым предстояло строить ракетно-космическую мощь Советского Союза. Вспомним некоторые из них.
Отцом увлекательного жанра «космической оперы» считается американский писатель с дипломом химика Эдвард («Док») Смит. Почему? Прежде всего потому, что в 1928 году журнал «Эмейзинг сториз» («Amazing Stories») начал печатать небольшой роман «Космический жаворонок» («The Skylark of Space»), написанный Смитом в соавторстве с Ли Хоукинсом Гарби.