Костер на берегу
Шрифт:
— Пионеры, на зарядку становись! — на середину площадки выходит Анастасия Алексеевна.
Опять непонятное слово. «Пионеры» — это же североамериканские колонизаторы-первопроходцы, вроде наших покорителей Сибири, Туркестана и Маньчжурии? Пусть будет так. Я ещё разберусь с этим катаклизмом, выясню, кто мне устроил такое. За Дашу убить готова.
Зарядка одно название. Издевательство вроде физкультуры в гимназии. Для разминки много, как тренировка хорошо, конечно, для дам глубоко пенсионного возраста. Машем руками, ногами, десять отжиманий. Полная ерунда. Зато можно оглядеться. Контингент обычные подростки. Рядом занимаются
Мышечная активность великое дело. Стресс проходит, его место занимает жгучее желание разобраться в ситуации. Меня воспринимают как свою? — Это хорошо! Так проще. Они не знают, что я не такая как все. Только пусть потом не удивляются, когда я дерну рубильник.
По большому счёту суть «Дальних огней» не изменилась. Тот же самый подростковый лагерь отдыха, только не скаутский, а пионерский. Всё, как и должно быть, разновозрастные, вырвавшиеся из асфальтового плена и из-под родительской опеки подростки. Наш первый отряд, почти взрослые обалдуи с гормональным дисбалансом, строящие из себя уже больших, но порой ведущие себя хуже детей. Молодые вожатые, всем по большому счету отличающиеся от подопечных ответственностью и тем, что им ещё за отдых деньги платят.
Отличия есть. За забором совершенно другой мир, и это ощущается на каждом шагу. Одни только лозунги и плакаты чего стоят! Я девочка умная, книжки читаю, не только морды бить могу. Но и мне сложно понять, как этот форменный метаморфоз вселенского моветона может существовать. Немного напоминает Германию. Это если судить по книгам и впечатлениям туристов.
Во всем звучит мотив всеобщего равенства и справедливости. И эта зацикленность на правах рабочего класса, как будто рабочие лучше людей других профессий. Прям, один к одному содрано с агиток социалистов, только без природных национальных комплексов наших западных соседей и посконно-кондовых немецких пунктиков с расовой исключительностью. Возможно, окружающая действительность даже ближе к Венгрии. Точно не помню, там вроде до сих пор коммунизм строят по заветам этих самых…. Куна Бела и Фридриха Макса, если не запамятовала.
После того как Настя устроила мне второй выговор, пришлось переодеться в форму. Юбки я не люблю, хорошо, что живу не пятьдесят лет назад, когда дамы брюки не носили. Хотя, ходить можно. Бегать неудобно. Да ещё эта юбка коротковата, выше колен. На Даше и других девчонках смотрится хорошо, но слишком смело. Чувствую некоторый дискомфорт. Россия не Италия и не Штаты, у нас такое не принято. Но раз остальные спокойно носят и не стесняются открытых ног, будем считать эту полоску ткани спортивной юбкой.
Глава 21 Максим
В столовой уже собрались самые голодные подростки. Таковыми, судя по полному залу, были все, почти без исключения. Прибежали прямо с зарядки, не переодевшись. Благодаря Анастасии Алексеевне, я благополучно нашёл свой столик. За ним уже сидели паренёк из соседнего домика и ещё двое мальчишек. Я четвёртый.
На завтрак действительно каша. Густая, переваренная, но есть можно. К ней полагаются хлеб с маслом и чай. Ел я быстро, на разговоры не отвлекался, больше слушал соседей по столику. Так, соседа зовут Игорем. Уже легче. Точно так же представлялся мой вчерашний сосед. Рядом с Игорем сидит плотный круглолицый флегматичный молодой человек по имени Витя.
Зал столовой оставляет желать лучшего. Простенько и непрезентабельно. На полу дешевая плитка, стены обшиты пластиком, прямо, какая-то нездоровая мода на стеновые панели. Сейчас такое заказывают только в глубокой провинции. В Европе и Сибири давно установилось поветрие на экологические материалы.
Молодёжь в зале разновозрастная. Лет от двенадцати и старше. Как и есть, детский лагерь отдыха. Точно в таком же я бывал много лет назад, когда солнце было ярче, трава зеленее, а мои ровесницы не пользовались косметикой. Как будто в юность вернулся. Так оно и есть. Это если не обращать внимание на красные галстуки и плакаты на стенах столовой.
Картинки интереснейшие. Со стены с хитрым прищуром на меня смотрит лысый господин с бородкой. Рядом этот же достойный представитель рода человеческого стоит на трибуне с вздетым кулаком, прям как господин Милонов в Думе клеймит еретиков и социал-демократов. Только фоном у лысого горящие дома и заводы. Под трибуной мускулистый штурмовик в штанах на подтяжках закалывает ломом пузатого господина в полосатом костюме и цилиндре. Красноречивая композиция-с.
На другой стене плакат с подростками. Одухотворённые волевые лица, безрукавки, галстуки, у одного в руках горн. Над троицей реет красное знамя с пятиконечной звездой у древка. В чем достоинство наглядной агитации, так в ее символизме. После такого чувствую себя штурмбанфюрером Штирлицем в логове тельмановцев.
Лозунг «Пионер, будь готов! — Всегда готов!» вызывает у меня весьма интересные ассоциации. Детство в заднице играет. Раз я пионер, то займусь отстрелом краснокожих. Вот только найти того, кто это устроил. Настраиваюсь на практический лад. Лето, гормоны и беззаботный отдых это хорошо, но не привык я плыть по течению. У меня разрешения не спрашивали, потому считаю себя свободным от любых моральных обязательств в адрес неведомого автора шутки.
От резкой перемены настроения хочется курить. К превеликому сожалению, сигарет нет, где их раздобыть понятия не имею, и надо ли? Это психологическое. Сигарету требует не тело, а подсознание. Значит, проблемы нет.
«Тело не нуждается в никотине? Значит, тело не курит» — цитата из одной хорошей книги возымела действие.
Замечаю Дашу и Лену за столиком в углу за колонной. Девушки оживлено разговаривают. Точнее говоря, говорит Даша. Как и вчера, когда мы познакомились. Лена скользит по залу рассеянным взглядом. Наши глаза встречаются. Губы девушки трогает улыбка. Миг, и она отводит взгляд. Узнала? Да! Улыбаюсь Лене, коротко киваю.
— Макс, ты идешь?
Поднимаю глаза на Игоря. А вот про тебя-то я и забыл. Пора провести небольшой эксперимент.
— Пошли.
На улице придерживаю его за локоть, наклоняюсь к лицу и тихо интересуюсь:
— Как Катя? Что-то я её сегодня не видел.
— Какая еще Катя? — Игорь смотрит на меня исподлобья.
— С которой ты дружишь.
— Ты что, перегрелся?! Не знаю я ни какую Катю! — звучит искренне. Парень вырывается, отступает на шаг, сжав кулаки.
— Она в нашем отряде?
— Кто? Макс, ты белены объелся? Я никогда, ни с какой Катей, и вообще….
Монолог юного женоненавистника бесцеремонно прервала Анастасия Алексеевна. Уперев руки в боки, наставница возвышалась над нами как архангел в ипостаси карателя.