Кости мертвецов
Шрифт:
— Все они враждебно настроены? — спросил Уорвик.
Джоб заколебался. Это была тема, которой ему не хотелось бы касаться. Ребят из правительства всегда волнует, враждебны туземцы или нет. Даже не разрешают брать с собой ружье. Только дурак отправится без ружья в джунгли, но оно может испугать бедненьких паршивых туземцев.
— Немного нервничали поначалу, — уклончиво ответил он. — Это в порядке вещей. Не привыкли к белым людям. Но все же скоро освоились со мной. Можно сказать, я им даже понравился.
— А золото? — поинтересовался Найал.
— В деревне
— Вы осмотрели место, когда были там? — спросил Уорвик.
Джоб покачал головой. На это он не решился.
— Почему они дорожат им? — проговорил Найал, повернувшись к антропологу. — Оно не может иметь для них никакой практической ценности, а эти вещицы такой грубой работы, что и взглянуть не на что. Перламутровая раковина и то красивее.
Уорвик пожал плечами.
— Можно найти сотню причин, трудно сказать, как все это начинается. Взять, например, те две скалы посреди бухты. Они тоже считаются священными, или считались раньше. О них есть целая легенда. Где-то там кроется что-то волшебное. Где они хранят золото?
— В длинном доме или как его там. Большая хижина посреди деревни, где собираются все мужчины, пляшут, едят, завывают и вытворяют бог знает что.
— В длинном доме! — воскликнул Уорвик. — Господи, но как вы-то туда попали? Мне пришлось прожить в деревне три месяца, прежде чем мне дали хотя бы посмотреть на него.
Джоб беспокойно засопел. Он не был готов к таким вопросам. Ему очень хорошо было известно о табу, наложенном на длинные дома, и как раз там-то и начались все неприятности.
— Ну, когда я в первый раз попал туда, — сказал он, — я увидел у нескольких стариков на шее похожие украшения и спросил, есть ли у них еще. Был там один старый перец, который бывал в Каирипи и говорил немного на полицейском жаргоне, так что мы более-менее поняли друг друга. Сначала они все увиливали и ничего не говорили, но я их уломал. У меня с собой было кое-что на продажу, и я им роздал, чтобы умаслить. Потом однажды он привел меня в длинный дом и показал мне, что они там прячут. В большой тайне. Было очень опасно. Этот большой самородок — кажется, очень лакомый кусочек — был спрятан под листьями и перьями.
— Они объяснили, почему дорожат им? — спросил Уорвик.
— Кажется, они думают, что этот кусок похож на крокодила. Он необработан. Они не трогали его. Но сходство и впрямь есть.
— Может, это родовой тотем? — предположил Найал.
— Возможно, — сказал Уорвик. — Что-то в этом роде. Наверное, все началось с крокодила. Может быть, его нашел колдун и сотворил с ним какое-нибудь волшебство, а потом постепенно все стали верить, что сам металл — золото — обладает некой силой. — Он повернулся к Джобу. — Вы пытались что-нибудь вынести оттуда?
Джоб воспрянул духом. Все шло хорошо. Этот Уорвик не узнал его.
— Я пытался выменять золото на свой товар, но у них ничего не было. Старик дал мне эти украшения за табак! Но когда остальные узнали об этом, они слегка разволновались, и мне пришлось удрать. Один из них пустил в меня стрелу.
Джоб выставил на обозрение тыльную сторону руки. Тонкую, почти женскую кожу пересекал небольшой красный шрам.
Он сразу же понял, что дал маху. Уорвик посмотрел на него, слегка прищурив глаза, потом переглянулся с Найалом. На минуту наступила полная тишина, слышалось только сопение Джоба. Затем Уорвик осторожно положил два золотых полумесяца на стол.
— Мы обговорим все это, мистер Джоб, и позже дадим вам знать. Но… — он помолчал, — …не хочу вселять в вас надежду.
Найал кивнул и ничего не сказал.
Переводя взгляд с одного на другою, Джоб заметил легкую тень удовлетворения на их лицах.
— Вот как? А в чем дело? — громко сказал он.
Уорвик не смотрел на него. Голос его звучал мягко и устало.
— Из сказанного вами, мистер Джоб, ясно, что это золото представляет особую ценность для жителей Эолы. То, что они хранят его в длинном доме, означает, что оно имеет для них обрядовое, самое что ни на есть священное значение. Они не продали его вам, они его вам не подарили. — Он умолк и пожал плечами. — То, что вы цените его по другой причине, не дает вам права на него.
Джоб побагровел. Слова застряли у него в горле. На мгновение страх возможной потери золота отошел на второй план. Он взбесился, услышав, как этот белый человек рассуждает о правах туземцев.
Уорвик посмотрел на него пронизывающим взглядом. На этот раз в глазах его читалось любопытство. Он вспоминает, решил Джоб. Все всплывет. Он переменил тон, улыбнулся и проговорил медоточивым голосом:
— Кажется, мы не всегда поднимали такой переполох из-за того, что ценят эти туземцы.
Уорвик не сводил с него глаз.
— Верно, — сказал он. — Но это все в прошлом. Теперь нет эксплуатации; по крайней мере, мы делаем все, чтобы воспрепятствовать ей. Но есть еще кое-что. Если бы вы нашли золото в пределах патрулируемой зоны, мы могли бы дать вам другой ответ. Но эти люди не имеют с нами культурного контакта. Они не знают наших законов. Ты забираешь у них золото, они пускают в тебя стрелы. Дело может закончиться кровопролитием.
— Они торгуют с нами, — возразил Джоб, продолжая улыбаться. — Они выменивают наши товары в Каирипи. Им очень нравятся наши мясные консервы.
— Несколько банок консервов едва ли можно назвать культурным контактом, — холодно проговорил Уорвик.
— Я думал, что государство поощряет частное предпринимательство, — взревел Джоб.
Найал поднялся и строго произнес:
— Администрация также защищает папуасов, доверчивые племена отдаленных районов.
— Защищает! — повторил Джоб, пораженный его словами. — Защищает! Что ж, мистер Найал, я пришел сюда по-хорошему. Поговорить честно и открыто.